Женская хирургическая контрацепция (добровольная хирургическая стерилизация). Принудительная стерилизация
Лишать ли возможности стать родителями олигофренов, шизофреников, наркоманов? Насильников и убийц? Матерей, не единожды отказавшихся от своих детей и оставивших их умирать на улице? Или шанс стать матерью должен быть у каждой женщины? Может ли лишить нас надежды иметь своих детей государство? Суд? Врач-психиатр?
Споры о законности и гуманности процесса принудительной стерилизации не утихают, ее одинаково часто называют и фашистской политикой, и разумной мерой. «Кто имеет право рожать собственных детей? И кто может этого права лишить?» – вот, пожалуй, два краеугольных вопроса всех законов о принудительной стерилизации. У меня нет готового и однозначного ответа, и я предлагаю две точки зрения. «За» и «против», «pro» и «contra».
Идеи – в воздухе, реализация – в операционной
Впервые стерилизовать женщин без их согласия начали еще в 10-х годах прошлого века. Тогда приверженцы евгеники протащили закон о принудительной стерилизации сразу в нескольких странах – США, Канаде, Швеции, Дании. Стерилизации подвергали лиц с асоциальным поведением и психическими расстройствами. Однако жертвами евгенических мер пресечения в Америке все чаще становились не просто психически больные или преступники, а чернокожие, в Канаде же и Европе – славяне и азиаты. Широкое распространение стерилизация женщин с отклонениями получила в нацистской Германии – по приблизительным данным с 1933 по 1945 год прооперировано более 400 тысяч «больных». В большинстве – «расовонеполноценные»: евреи, чернокожие, славяне.
Методом принудительной стерилизации как составной частью принудительной психиатрии активно пользовались и в Советском Союзе. После его распада, казалось бы, вопрос был решен: «Отменить принудительную стерилизацию как меру наказания, противоречащую нормам гуманного общества». Однако в 1991 году Екатерина Лахова, в то время председатель комитета по делам женщин при Верховном совете РСФСР, выступила с предложением ввести принудительную стерилизацию вновь. Она предлагала таким образом сохранить семью, материнство и детство. Принудительно стерилизовать пациента можно было по заявлению любого из членов семьи. Варварский законопроект отклонили.
Сегодня вопрос о принудительной стерилизации поднят вновь – уже в проекте Закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации». Идея использовать стерилизацию как метод контроля над рождаемостью, как решение проблемы наследственной наркомании и для снижения числа неблагополучных детей витает в воздухе. Однако допустимо ли подобное вмешательство в человеческую жизнь? И где та грань, за которой государство должно остановиться?
Принудительная стерилизация женщин - Принудительная стерилизация женщин
Возможность рожать несовместима с жизнью
Такого понятия, как «принудительная стерилизация по медицинским показаниям», в нашем законодательстве нет. Однако в реальности именно эта причина сталкивает лбами будущих матерей и настоящих врачей, и именно она стала причиной наибольшего числа судебных процессов «О принудительной стерилизации».
Провести стерилизацию по медицинским показаниям можно только в случаях, когда отсутствие операции грозит пациентке смертью, а получить ее согласие невозможно. Однако пациентки считают, что прежде чем произвести подобную операцию, врач обязан найти варианты, позволяющие обойтись без такого вмешательства или по меньшей мере предупредить пациентку и ее родных о последствиях.
Pro
Большинство врачей-гинекологов такое требование считают как минимум неразумным. По их мнению, когда жизнь пациентки зависит от нескольких минут, тратить их на объяснения нельзя.– Вот привозят мне девушку с разрывом трубы. С тяжелым таким разрывом и кровотечением. И с риском такого же разрыва на второй трубе. И она у меня на столе без сознания. Что я должен сделать? Дать ей умереть, потому что не получил разрешения на перевязку или удаление трубы? Разбудить от наркоза и выяснить, можно ли ей трубу перевязывать? Просто смотреть, как пациентка умирает, потому что у меня руки связаны? – возмущается Виктор, врач-гинеколог Пермской краевой больницы. – Люди должны понимать, что от решения врачей, причем немедленного решения, зависит их жизнь. Вы понимаете, что разъяснениями и пояснениями не спасаете будущих детей, которых гипотетически могла бы родить некая женщина, а увеличиваете женскую смертность?
Contra
Анна говорит, что ее привезли в больницу с подозрением на разрыв трубы. Это была ее единственная труба, первую ей удалили еще в 15-м возрасте.
– Врачи сразу предложили удаление. Будь я менее подкована в этом вопросе, согласилась бы, потому что последствия мне никто и не думал описывать, наоборот, запугивали: «Умрете без операции - и все». Однако когда я спросила, смогу ли я иметь детей, врач сказал мне: «Девушка, с вашими трубами все равно нормально не родить! Какая вам разница?». Я посоветовалась с мужем, мамой, позвонила знакомому гинекологу и вместо операции попросила провести мне медикаментозное лечение. Сейчас я мама двух малышей, рожденных совершенно естественным путем.
Принудительная стерилизация женщин - Принудительная стерилизация женщин
Пациенты психиатрических клиник, признанные недееспособными – единственная на сегодня категория людей, которых можно стерилизовать согласно закону принудительно. Но только по предварительному решению суда. Правозащитники требуют ужесточить правила стерилизации таких больных и тщательнее следить за тем, чтобы права иметь детей недееспособных граждан лишали ТОЛЬКО по закону. А вот врачи-психиатры против, они ратуют за то, чтобы решение о стерилизации отдать на откуп не судам, а медицинским комиссиям и опекунам больных.
Более того, практика принятия такого решения через суд стала законодательной нормой не так давно, до этого решение о «прекращении репродуктивной функции» у людей с неизлечимыми заболеваниями мозга принимали именно врачи. Причем не только психиатры, но и те, кто наблюдал беременность пациенток – гинекологи районных и областных больниц, например. По мнению многих психиатров, «суд уже принял решение, когда назвал таких людей недееспособными. Давать им решать какие-то вопросы после этого самим – как минимум странно».
Психиатры и гинекологи говорят, что контролировать желание «плодиться и размножаться» у пациентов с отставанием в развитии практически невозможно. Уровень понимания окружающей действительности не позволяет им отвечать за свои поступки, а гормоны вполне развитого тела требуют заняться сексом. Врачи рассказывают, что в периоды гормональных взрывов пациенты (а далеко не все из них размещаются в полностью закрытых больницах, во многих интернатах существует свободный график посещений и перемещений) идут на все ради возможности заняться сексом – сбегают в ближайшие деревни, останавливают на трассе машины, насилуют случайных прохожих. И нередко у женщин такие загулы кончаются никем не планируемой беременностью.
Pro
Озерский психоневрологический интернат отправляют совсем уж безнадежных, которые не смогли учиться ни в коррекционных школах, ни трудиться на самых простых работах. Шизофрения, умственная отсталость, слабоумие – чаще всего именно эти диагнозы ставят обитателям заведения. О них всю – иногда короткую, иногда не очень – жизнь предстоит заботиться государству. И об их детях тоже – ведь у большинства этих женщин отклонения, передающиеся генетически.
А вот главврач озерского интерната не так давно стал известен всей России. Он получил срок, два года условно, за принудительную стерилизацию трех женщин. Однако коллеги скорее сочувствуют Банникову, чем осуждают его. Вот мнение одного из пермских психиатров, который попросил не называть его имени:
«Мы все делаем это. Абсолютно все в особо безнадежных случаях. Отличие Банникова от остальных врачей только в том, что он попался и оказался козлом отпущения, не подготовил документов, согласно которым такая стерилизация становится законной, проведенной по медицинским показаниям.
Вот представьте себе – у вас на балансе 18 женщин. У половины из них – уровень умственного развития 5 – 6-летнего ребенка. Они в куклы играют и конфетки у медсестер выпрашивают. И писают, какают, простите, в кровать. Живут они в так называемом интернате открытого типа. Знаете, что это такое? Один охранник – больше не положено. И персонала в интернате – 5 человек, двое из которых старенькие санитарки, еще двое – женщины-врачи и директор. Забор вокруг клиники фактически развалился, скорее живописные руины, чем ограда.
А в саду, вокруг которого НЕТ забора, гуляют наши 18 дам, у которых вдруг начинает свербеть в одном месте. И вот наши девушки с мозгами пятилеток и с их же неумением сдерживать желания, но при этом с гормонами взрослых баб, желающих заняться сексом, перелезают через забор и несутся в ближайшую деревню. А там их уже ждут с распростертыми объятьями местные алкоголики и бомжи, знают, что дурочка никому не откажет, перед любым ноги раздвинет. Понятно, что ни о каких презервативах речи нет. Таблетками мы наших девиц тоже пичкать не можем – у нас профильные-то препараты не финансируются, не то, что противозачаточные.
Особые ходунши беременеют 3 - 4 раза за год, и каждый раз мы вынуждены делать аборт. По самым что ни на есть медицинским показаниям и с согласия родственников. И после 10 - 12 беременностей договариваемся с местной больницей о стерилизации. Потому что эти дети – с отклонениями, которые никогда не станут полноценными, и без родителей вот кому они нужны?»
Кроме того, отстаивая права женщин из Озерского психоневрологического интерната, мало кто из правозащитников задумывается, а какая судьба уготована детям этих женщин? Во-первых, велика вероятность того, что ребенок и сам родится с серьезными отклонениями. Во-вторых, мать обречена всю жизнь находиться в интернате, шансов на выздоровление и нормальное существование у нее нет. Отцы же этих детей в большинстве случаев неизвестны – женщины с отклонениями часто занимаются сексом с первыми встречными.
Валентина Шляпникова, фельдшер Озерского интерната, рассказывает про своих подопечных:
– Вы вообще представляете, о ком речь? Что значит «хочу ребенка»? Для нее это просьба, как «хочу конфетку» или «хочу в туалет». Такая женщина назавтра забудет не только то, что у нее ребенок есть, а как ее зовут. А ведь малыша не только родить надо, его надо воспитать, вырастить. Кто будет это делать? Она же больна, она не соображает! Зато ложится под первого встречного с удовольствием.
Contra
По закону только суд может дать разрешение на стерилизацию людей, признанных недееспособными. Однако о нормах законодательства в ординской больнице, где и делали операции, узнали только после вызова в прокуратуру. Решение о стерилизации 13 женщин из интерната принимали в самой больнице – медики перед операцией смотрели только историю болезни, ходатайство руководства интерната и заявление опекуна.
– Эти женщины не давали согласия на стерилизацию, за них это сделали другие люди, – отмечает пермский омбудсмен (уполномоченный по правам человека) Татьяна Марголина. – А ведь принимать такое решение имеет право или сам человек, или суд – если человек его принять не может! Сотрудники психоневрологических интернатов, практикующих медицинскую стерилизацию женщин, основным мотивом для принятия решения о проведении стерилизации и дачи соответствующего согласия на операцию, называют желание администрации: «чтобы психов не рожали». Принято считать, что это люди с ограниченным интеллектом, но когда они пишут обращения, то каждый текст – это вопль о помощи. Мы не должны отказывать в элементарных человеческих правах пациентам психоневрологических клиник. Вопросами соблюдения прав на здоровье и жизнь, в частности по женщинам, подвергшимся принудительной стерилизации, сейчас занимается прокуратура.
Эксперты подчеркивают, что Банников – далеко не единственный, кто практикует подобную стерилизацию. Например, в Московской области выявлено порядка 10 таких случаев – однако дела не поучили широкого резонанса.
– То, что происходит в Пермском крае, – не исключение из общего правила, – отмечает адвокат Игорь Рахмилов. – По закону решение суда для проведения стерилизации требуется только в отношении недееспособных женщин. Я и Гражданская комиссия по правам человека не раз предлагали внести поправки к закону, чтобы обязать именно суд всякий раз решать этот вопрос и тем самым сделать невозможным психиатрическое принуждение к стерилизации. То есть мы настаивали на том, чтобы такая операция могла быть произведена только после решения суда, вне зависимости от желания пациента. Сегодня же складывается ситуация, что, даже если пациентка дееспособна, инструкции Минздравсоцразвития предусматривают проведение стерилизации «в случае угрозы жизни и здоровью». Но подобная угроза трактуется персоналом психоневрологических интернатов произвольно, и судебные решения зачастую принимают задним числом.
Принудительная стерилизация женщин - Принудительная стерилизация женщин
Жизнь на кончике иглы
Пожалуй, больше всего споров и мнений вызывает сегодня вопрос о стерилизации наркоманов. Потому как наркомания, это признают и сторонники, и противники стерилизации – явление в нашей стране массовое. В качестве аргументов «за» говорят, что это не просто определенный образ жизни, а вполне диагностируемая и мало излечимая, более того – наследуемая болезнь. Основной довод «против» – те самые излечившиеся наркоманы, живущие сегодня полноценной жизнью. И в мире, и в России предложение стерилизовать наркоманов вызывает как негодование, так и требование более жестко подходить к зависимым и ограничивать их в правах.
В России подобные разговоры остаются в кулуарах Думы и на просторах интернета. А вот в Белоруссии несколько лет назад тогда еще депутат палаты представителей Национального собрания Сергей Костян предложил принять закон о насильственной стерилизации лиц, ведущих асоциальный образ жизни. В прошлом году приняла соответствующий закон и Польша.
Pro
У наркоманов на последней стадии зависимости, особенно героиновых, редко рождаются здоровые дети. Наркотики не только нарушают работу репродуктивной системы (один из самых частых наркодиагнозов – бесплодие у женщин и импотенция у мужчин), но и оказывают весьма серьезное влияние на формирование плода, нарушают его физическое развитие, развитие мозга ребенка. Более того, многие дети наследуют пагубные привычки родителей и рождаются уже наркозависимыми, с синдромом ломки. Стоит ли говорить, что родители-наркоманы имеют целый букет заболеваний, которые от них наверняка получит в наследство ребенок – от гонореи до гепатита, от туберкулеза до СПИДа.
«У меня умерла знакомая – наркоманка. Остался сын – 4,5 лет. У мальчика отставание в развитии – он не говорит, пьет до сих пор из бутылочки, плохо ест. От мамы достались болячки – гепатит, туберкулез, СПИД. И что дальше? Сколько ему осталось жить, никто не знает. Врачи просто будут поддерживать его оставшееся здоровье. Из родных остался отец – наркоман. Бабушка – большая любительница выпить, а после смерти дочери вообще постоянно в состоянии полета. Родная тетя – наркоманка. Вот скажите, зачем им разрешают рожать, и отдают им детей? Неужели не видно сразу, что женщина кололась, что болеет тем же гепатитом? Неужели нельзя сразу забирать деток в детские дома?» – спрашивает на одном из форумов социальной поддержки Арина.
Однако куда более страшной, по мнению многих, является социальная несостоятельность наркоманов как родителей. Жизнь ребенка с такими мамой и папой постоянно находится под угрозой, он лишен необходимого присмотра, питания, воспитания. Часто в детский дом малыш попадает с необратимыми изменениями в психике и здоровье.
Мне самой пришлось столкнуться с ребенком, чья мама – героиновая наркоманка. Моя младшая сестра несколько лет назад приютила пятилетнюю девочку. Ее мать оставила ребенка в чужой квартире, откуда ушла в поисках дозы. Пока мы собирали документы на девочку, разворачивали неповоротливую махину опеки, она жила у моей сестры и несколько раз оставалась со мной. Оказалось, что по знакомым она скитается с самого рождения, и уже привыкла, что мама то и дело оставляет ее с чужими дядями и тетями. Далеко не всегда трезвыми и вменяемыми, часто – бьющими ребенка. Уже наевшись, Милана с криком бросалась на того, кто пытался убрать тарелку с недоеденным со стола: «Это моя еда! Не смей ее трогать!». Про моего мужа она спрашивала: «А он точно тебя не бьет? Он у тебя ненормальный, наверное! Все эти козлы всегда бьют женщин и трахают, а денег им не дают!» А получив подарки – куклы и игрушечную коляску – она спросила: «Я тебя за это поцеловать должна или дать писю потрогать? Только не щекотись, когда будешь трогать, я щекотки боюсь».
«Наркоман в ломке – уже не человек. Он и ребенка убьет, и на улице его бросит, только чтобы получить дозу, – считает Евгений, один из сотрудников фонда по борьбе с наркоманией. – У него голова работает по-другому, психологические отклонения начинаются. И хорошо, если ребенок окажется в детском доме. А если родитель его подсадит на иглу? Представьте себе 6-летнего мальчика, который торгует собой, своим телом, чтобы заработать на дозу себе и маме. И мама выступает в роли сутенера и на все это смотрит. А вы видели хоть раз детей, оставленных на несколько недель в притонах и умирающих от голода? Мы находили малышей, которые в пять лет весили 7 - 8 килограммов! При этом пока матери не нужна доза, она может любить ребенка и заботиться о нем, но под кайфом или в ломке она вообще забывает о существовании малыша. Вы уверены, что такой матери так уж необходимо право на рождение ребенка? И ее не стоит этого права лишить?»
Contra
Случаи, когда у наркоманов рождаются здоровые и полноценные дети, не так уж редки. Особенно когда беременность наступает на ранних стадиях зависимости. Взять на себя ответственность за наркомалышей часто готовы отчаявшиеся вернуть к нормальной жизни близкого человека бабушки и дедушки, дяди и тети. Иногда рождение ребенка заставляет одуматься и завязать самих родителей.
«У нас в поселке живет семья. Бабушка, ее сын Петя с женой Катей и сыном Петенькой-
младшим. Когда то у тети Евы было двое сыновей – Петя и Вася – и муж Олег. Семья была обеспеченная, но случилась беда – Петя стал наркоманом. Несколько лет кололся, подсадил на иглу младшего брата Васю, тот спустя пару лет умер от передоза. А отец – еще через год от сердечного приступа. Не сумел справиться.
Петя в попытке бросить наркотики поселился с мамой на даче. Несколько лет подряд они сдают московскую квартиру, держат хозяйство и круглый год живут в дачном поселке. Петя начал выпивать, вернулся к наркотикам. Через год он был уже не один – с ним жила беременная девушка. Тоже наркоманка, героиновая, как и муж.
И вот родился Петенька – от двух наркоманов со стажем, неработающих. Петенька абсолютно здоров, растет на свежем воздухе очень крепеньким. Мать и отец уехали куда-то в город, Катя спустя полгода после родов умерла. А внук с бабушкой. И я вижу бабушку, которая вся светится и помолодела даже, живя этим мальчиком. Представьте, если бы ее – не родителей – лишили внука?»
Интересный выход, кстати, предложила американская благотворительная организация Project Prevention. Она сделала для наркоманов стерилизацию платной: прошел процедуру – получи деньги. В Англии эта сумма составляет около 200 фунтов – стоимость героиновых доз примерно на полмесяца. 38-летний Алан Митчелл стал первым британцем, получившим вознаграждение за добровольную вазектомию, мужскую стерилизацию. Споров немало и вокруг такого решения, однако, как считают в Project Prevention, у наркоманов всегда есть право выбора – легкие деньги или будущие дети. И выбор этот показывает, что некоторые наркоманы просто не считают детей важнее нескольких доз.
Чем больше – тем лучше. Или наоборот?
Стерилизацию считают одним из способов контроля рождаемости и контроля уровня жизни населения и его физико-биологических показателей. В Китае такая практика активно применяется, там процедуру стерилизации прошли – как добровольно, так и принудительно – порядка 10 миллионов человек, и мужчин, и женщин. В Узбекистане возник скандал вокруг принудительной стерилизации женщин. Правительство страны начало такую политику из-за низкой культуры населения в вопросах контрацепции, высокой рождаемости и низкого уровня жизни. По данным некоторых средств массовой информации, стерилизовались женщины, имеющие детей и достигшие 35-летнего возраста, часто операцию им делали после родов, перевязывая трубы и не сообщая о вмешательстве. Однако официальные власти Узбекистана сообщения о подобной практике отрицают.
В нашей стране неконтролируемая рождаемость поощряется, многодетные матери всегда считались героинями, были окружены почетом, получали льготы, пособия и всяческую поддержку. Однако чем большую поддержку государство оказывает материнству и детству, тем сильнее среди малообеспеченных слоев населения становится популярна торговля собственным телом и детьми, замаскированная под получение пособий и выплат по беременности и родам.
Многие сторонники стерилизации говорят, что один ребенок, отданный в детский дом – добровольно ли матерью или через процедуру лишения родительских прав – может быть ошибкой, недоразумением, глупостью молодости, наконец. Но когда таких детей у матери двое, трое, пятеро? Не нужно ли стерилизовать бесконечно рожающих и сдающих детей государству? Стоит ли позволять рожать и рожать и тем женщинам, семьи которых уже сейчас находятся далеко за гранью прожиточного минимума? Любовь к детям – это похвально, но ребенка необходимо накормить, одеть, дать ему образование – может, число детей в семье должно быть ограничено принудительно? И тогда уже имеющиеся смогут получить достойную жизнь.
Pro
Ольге 32. Она алкоголичка. Сейчас беременна шестым ребенком. На четверых старших ее лишили родительских прав, пятый в детском доме «на временном содержании». Отец ни одного из детей не известен – Ольга зарабатывает тем, что обслуживает водителей-дальнобойщиков. В интимном плане. Своих детей она так и называет – «наследники дорог».
Рожденную в 16 лет дочку Ольга просто оставила в роддоме. Следующего ребенка, мальчика, сразу оформила в детский дом – малыш давно передан на усыновление. А вот две девочки, Катя и Алина, родившиеся с разницей в полтора года, до пяти и семи лет жили с мамой, пока она не поехала в больницу рожать им младшего братика.
В милицию обратились соседи – увидели огонь в окне Ольгиного дома, позвонили участковому и пожарным. Детей из дома забрали в больницу с тяжелыми ожогами: в отсутствие мамы девочки пытались растопить печь и приготовить еду. Катю и Алину временно определили в детский дом. Ольга на суд, лишивший ее родительских прав, не пришла. Да и вообще не очень интересовалась судьбой дочерей: «У меня сейчас новый ребенок есть, пока за него государство платит, пусть живет, а там посмотрим».
На вопрос к участковому, почему на проблемную семью не обратил внимания, он только качает головой. На весь район в отделе опеки семеро специалистов, а у него каждая вторая семья – алкоголики, которые детей бьют. Да и кому ходить по домам, проверять? Впрочем, после пожара за Ольгой установили постоянное наблюдение, приезжали с проверками. Уже через несколько месяцев Мишутка, как и его сестры, оказался в детском доме. Мать решению опеки только порадовалась: «И ладно, этот кричит много. Я себе нового рожу».
Отдельно надо сказать о том, в каком состоянии находились дети – голодные, со следами побоев и застарелыми шрамами. У шестимесячного малыша врачи зафиксировали ряд кровоподтеков и ушибов. У всех детей – серьезное отставание в развитии, десятилетняя Алина не умеет читать и писать, проявляет тягу к алкоголю, Катю до сих пор приходится кормить с ложки, у нее психические отклонения. У Алины – последствия внутриутробного заражения сифилисом. У Миши – ДЦП. Какой букет заболеваний будет у еще не рожденного малыша, неизвестно – на обследования в женскую консультацию будущая мать не ходила и никакие анализы не сдавала. На усыновление детей с такими проблемами в здоровье и развитии тоже рассчитывать не приходится, до 18 лет они обречены оставаться в детском доме, а далее, по мнению психологов, с большой вероятностью пополнят ряды наркоманов, алкоголиков и преступников или окажутся в специнтернатах.
Врачи районного роддома, постоянно принимающего Ольгу, и воспитатели районного детского приемника мечтают о том, чтобы суд вынес решение о принудительной стерилизации. Однако в законодательстве такая норма не предусмотрена. В кулуарах больницы обсуждают, не сделать ли горе-матери принудительную стерилизацию под наркозом и не объявить ли ее «необходимой медицинской мерой», однако боятся разбирательства в прокуратуре и суда. Сама Ольга и врачам, и специалистам опеки говорит, что ей родить очередного ребенка удобно – от государства пособие по рождению, потом на содержание, а есть-пить малыш много не будет. Когда подрастет, самое место ему в детском доме.
Понятно, что государство не может бесконечно принимать и содержать детей от таких матерей-конвейеров. Однако с каждым годом подобных Ольг становится все больше. Более того – проект по выплате материнского капитала и повышение пособий на ребенка вызвали настоящий бум рождаемости детей в неблагополучных семьях.
Contra
Со своим мужем Олегом Эля знакома 10 лет – однако отцом ее первых трех детей стал вовсе не он. В семью они объединились лишь 3 года назад, оба обжегшись на чужих им людях. Но Олег любит и трех старших ребятишек, и трех своих. Старается заработать на большую семью – трудится строителем-отделочником, хватается за любые подработки. Когда приходится совсем туго, например, двухлетней Мирре операция на печени понадобилась – родственники помогают. Ребятишки всегда накормлены, одеты и находятся под присмотром мамы и бабушки, которые не работают. Хлопот много, денег не всегда хватает, но Эля и Олег считали, что пока они друг друга любят, семья выстоит.
В январе 2010 года Эля обратилась в женскую консультацию. Ей сказали, что она беременна. Эля засомневалась, рожать ли седьмого ребенка – остальных шестерых поднять бы! Но решилась. Потому что не представляла, как может отказаться от живущего у нее внутри малыша. Однако против решения Эли неожиданно оказались заведующая женской консультацией и представители соцзащиты района. Ей прямо сказали: решишь рожать – объявим семью неблагополучной, заберем детей. За право жить со своими детьми и родить еще одного малыша Эля и Олег сражались несколько месяцев, и сейчас они живут большой семьей уже с семерыми.
– Мы не можем сказать, что у нас все прямо-таки замечательно, – говорит Эля. – Да, мои дети одеты не в дорогие и новые вещи, но это хорошие вещи. Да, мы не едим деликатесы, но дети полноценно и вкусно питаются, в их рационе есть овощи и фрукты. Да, у каждого ребенка нет отдельной комнаты, но у каждого есть кровать, место для занятий. И я точно знаю, что мы каждого ребенка любим. Пойдем ради него на все, а разве способны моему малышу дать любовь в детском доме чужие люди?
Однако на рождении малыша история Эли не закончилась. О том, что ей сделали перевязку труб, она узнала из своей медицинской карты уже при выписке из роддома. В карте стояла некая «врожденная патология труб», которой ни во время беременности, ни в предыдущие роды не было. Как сказал лечащий врач районного роддома, операцию Эле провели «по указанию сверху». И добавила: «Тебе самой-то не надоело нищету плодить? Ты этих прокорми, а не о новых думай!»
Новость о том, что решение, иметь им детей или нет, принято без них, стало для Эли и ее мужа шоком. Неблагополучной семьей или асоциальными личностями они себя не считают, алкоголиков и наркоманов в семье нет. Сейчас Эльвира подала в суд на больницу, однако на нее со всех сторон давят с требованием забрать иск. В ход в очередной раз пошли угрозы лишить ее материнских прав и забрать детей в детский дом.
– К сожалению, в России такие случаи, когда операцию делают без согласия пациентки, не единичны, – отмечают адвокаты Эли. – В Подмосковье мать троих детей дала согласие на подобную операцию, находясь под воздействием лекарств. Еще одной девушке перевязали трубы, взяв согласие, но не разъяснив последствий операции. Случаи, когда на матерей нескольких детей оказывают давление и убеждают в необходимости стерилизации, также не единичны. Принудительная стерилизация – не только прописанная в законе, но и насаждаемая врачами, должна быть поставлена в России вне закона.
Принудительная стерилизация женщин - Принудительная стерилизация женщин
Рожденный умирать родиться не должен?
Очень много вопросов вызывает и рождение детей у матерей с так называемыми социальными болезнями. Все эти заболевания присутствуют в списке разрешающих стерилизацию по медицинским показаниям, однако многие врачи и правоведы настаивают, что больным СПИДом и гепатитом, тяжелыми формами туберкулеза необходимо делать стерилизацию принудительно – риск рождения неполноценного ребенка очень велик, а содержание его и забота о нем требуют многочисленных усилий. Кроме того, риску подвергается и жизнь матери. Многие инфицированные СПИДом пациентки признаются, что при беременности им предлагают сделать аборт и провести последующую стерилизацию. Причем в ход идут как просто уговоры: «Ты понимаешь, что твой ребенок обречен? Ты больна, не обрекай и его тоже!» – так и откровенные угрозы.
Однако риск рождения здорового ребенка у родителей со СПИДом или гепатитом вовсе не нулевой, а получение заражения далеко не всегда оказывается криминальным – в результате беспорядочных половых связей или наркомании. И в этом случае для смертельно больного человека будущий ребенок – большой стимул жить.
У моей подруги – туберкулез. Она вполне состоявшаяся и состоятельная девушка, социальный журналист. Но болезнь в тяжелой стадии, требующая постоянного наблюдения и особой осторожности. Во-первых, у Светы велик риск родить уже инфицированного ребенка. Во-вторых, осложнения грозят ей самой. Врачи категорически не рекомендовали рожать ребенка, неоднократно предлагали сделать стерилизацию, в том числе в приказном порядке. Светлана говорит, что ее соседки по палате соглашаются часто. Сама она надеется, что удастся зачать, родить и выносить здорового малыша.
Pro
Семимесячному Данилке осталось жить несколько месяцев. Он – третий сын у своей мамы-наркоманки, и его старшие братья уже умерли. Мама тоже умерла – через несколько недель после того, как Данилка родился. Всю свою крошечную, чуть меньше года, жизнь, он проведет в больнице под наблюдением врачей и медсестер.
У Данилки целый букет заболеваний. Но главный цветок в этом букете, поддерживающий остальные, – СПИД. Поэтому обычные лекарства от не таких уж страшных болячек малышу не помогают. Он изо всех сил борется, цепляется за жизнь, но врачи знают, что Данилка обречен.
– Мы несколько раз предупреждали его мать, что лучше не рожать. Что ребенок вряд ли проживет больше года. Конечно, это грех – советовать женщине аборт, но какой смысл рожать в подобной ситуации? А сейчас мы тратим на него силы, средства, время, которые необходимы другим детям.
Данилка – не единственный жилец специализированного отделения больницы. Таких малышей – разной степени тяжести – здесь много. И все отказники.
– Большинство матерей, узнавших, что их ребенок ВИЧ-инфицирован, оставляют его у нас или в роддоме, отказываются от него, – говорит Анна Ипатова, воспитатель, работающий в специализированном детском доме. – Для них слишком сложно растить ребенка со смертельным диагнозом. Формулируют свой отказ по-разному – от «Специалисты все равно лучше с ним справятся» до «Зачем мне полутруп?». А многие просто сироты. Я считаю, что возможность рожать детей для мам с подобными диагнозами надо ограничить законодательно: если ты не готова нести ответственность за больного ребенка, если сама сильно больна и можешь умереть, оставив его одного, – нечего рожать.
Contra
Вика заразилась СПИДом случайно. Какой-то наркоман швырнул в их с мужем почтовый ящик иглу, и Вика, доставая рекламные газеты и счета за квартиру, основательно пропорола руку. Дурочка была, не придала значения пустяшному эпизоду – заклеила ранку и поскакала по делам. Спустя два года анализы сдал муж. Положительный тест на СПИД оказался громом среди ясного неба. Вика тоже сдала анализы.
Страх. Ненависть друг к другу. Отчаяние. Вике казалось, что она мечется по замкнутому кругу. Среди взаимных упреков и оправданий вспомнили тот эпизод с иглой в почтовом ящике, над которой два года назад лишь посмеялись. Но эта мелочь сломала всю их налаженную и устоявшуюся жизнь.
Сейчас Вика и ее муж ждут ребенка. Оба понимают, что он может оказаться инфицированным. Вика знает, что не будет кормить своего малыша грудью. Однако для нее сейчас, несмотря на постоянное наблюдение врачей, на все «если», самое счастливое время. Врачи дают Вике и ее мужу, которые до болезни вели здоровый образ жизни, активно занимались спортом, оптимистичные прогнозы. Вика надеется, что ей удастся не только поставить сына на ноги буквально, но и сделать это образно – увидеть, как он закончит школу, женится и станет растить детей. Ее внуков.
– Я не понимаю, почему СПИД должен становиться не только медицинским, но и социальным приговором, – говорит Вика. – Мы с мужем не наркоманы, не убийцы, не асоциальные личности. У нас обоих творческая, но приносящая неплохой доход работа. Даже если ребенок родится со СПИДом, то мы сможем покупать ему лекарства и заботиться о нем. Но когда я решила рожать, на меня смотрели как на сумасшедшую, отговаривали и объясняли, что я ОБЯЗАНА сделать стерилизацию. Почему? Почему нас общество выкидывает и лишает прав еще до того, как мы умрем?
Принудительная стерилизация женщин - Принудительная стерилизация женщин
Страшнее мамы человека нет
На скамью подсудимых по статье «убийство» или «нанесение тяжких телесных повреждений» в России ежегодно попадают более 7 000 женщин, жертвами которых становятся их собственные дети. Страшные цифры неумолимы – для огромного количества матерей их материнство вовсе не священно, для сотен из них ребенок – неудобная помеха развлечениям, привычному образу жизни, отношениям с мужчиной. А вот сам малыш, особенно новорожденный, беззащитен перед своей матерью – перед женщиной, вдруг решившей, что ему не стоит жить.
Споры о том, можно ли давать таким женщинам право становиться матерями снова, ведут видные политики и блогеры, правозащитники и адвокаты. Однако пока никаких законодательных актов, ограничивающих право подобных женщин на рождение детей, не существует. Да и всегда ли мать убивает ребенка только от бессмысленной жестокости?
Pro
Первый раз Екатерину осудили на 12 лет строгого режима.
Она родила дочку. Когда беременела, любимый мужчина был рядом, обещал вечное блаженство и небо в алмазах. Когда родила, мужчина внезапно исчез с горизонта. Выписанная из роддома Катя три дня слушала крики младенца, после чего засунула дочь в полиэтиленовый пакет и завязала его. Когда девочка замолчала, Катя вынесла труп на помойку. То, что осталось от девочки, которую сначала нашли собаки, а потом люди, даже закаленных патологоанатомов привело в ужас.
Через 3 года Екатерина вышла – амнистия, примерное поведение. Через месяц забеременела от случайного сожителя-алкоголика. Когда обнаружила «неприятность», как ее называет сама Катя, в больницу не пошла. Дождалась родов – рожала дома, в ванной, ножницами перерезала пуповину и тут же, в ванне, утопила младенца. А труп спустила в нужник за домом – там точно не найдут. Тревогу подняла Катина соседка, видевшая ее с животом и знавшая, что Катя убила свою первую дочку. На суде Катя утверждала, что ребенок родился уже мертвым, однако экспертиза показала, что тот захлебнулся в мыльной воде. Сейчас Катя сидит второй срок.
– Мать, которая убивает ребенка, калечит его, не заслуживает права быть матерью, она вообще не человек! – считает завсегдатайка форума о материнстве Alenna. – Такую женщину надо лишать материнских прав не только на ее настоящих детей, но и не дать ей убить следующих и следующих. Есть люди, для которых убийство, насилие – это нормально. Зачем этим людям давать рожать детей, которые будут беззащитны перед ними? Стерилизовать чудовищ – это нормально и гуманно!
Contra
Инга убила свою дочь, когда той исполнилось четыре дня. Задушила подушкой, после чего пошла сдаваться в милицию. Сама. Несла мертвую девочку, завернутую в одеяло, на руках.
Следователи засомневались, что ребенка убила мать – у женщины обнаружили многочисленные следы побоев, ожогов. В своих показаниях Инга сообщила, что ее регулярно избивал и насиловал муж. Побои начались уже во время беременности. Она несколько раз пыталась уйти, но он находил ее и угрозами заставлял вернуться. Да и далеко ли в деревне, да еще с животом, убежишь? Когда она вернулась с ребенком из больницы, муж посмотрел на новорожденную девочку, сосущую мамину грудь, и сказал: «А если я ее член сосать заставлю?». Дальнейшее женщина помнила плохо.
Инге дали три года строгого режима, ее мужу – семь. Когда женщина вышла из тюрьмы, она уехала в другой город, там встретила Семена и живет сейчас с ним. Ждет третьего ребенка – девочку, как показало УЗИ. Старшие малыши – ухоженные, крепенькие мальчишки-близнецы, мама смотрит на них с нежностью и любовью. И невозможно представить, что эта женщина могла убить своего ребенка.
– Суд может быть пристрастным и совершить ошибку. Помните дело Чикатило, по которому казнили невиновных? А стерилизация женщины – равно как и смертная казнь – мера непоправимая, – считают Аira и Streh. – Мы не должны лишать женщину возможности изменить свое отношение к детям, счастья материнства просто потому, что она сделала роковую ошибку.
***
Адвокаты и правозащитники в один голос говорят, что идея принудительной стерилизации противоречит идее свободного демократического общества. Согласно статье 2 Конституции Российской Федерации, «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства».
Понятно, что если государство берет на себя право вмешиваться в медицинское состояние человека, но и пресекает ему возможность рожать и растить собственных детей, ни о какой демократии речь идти не может. Решение о рождении ребенка должны принимать ТОЛЬКО родители, вне зависимости от того, в каком именно физическом и психологическом состоянии это решение принято. Сегодняшняя принудительная стерилизация (а она, по мнению многих, существует) – отзвуки карательной психиатрии Советского Союза.
– Наша судебная система, система больниц далека от совершенства, – говорит Ольга, участница дискуссии на интернет-форуме. – Где гарантии, что психически ненормальным не признают абсолютно вменяемого человека, у которого могли родиться дети-гении? Кто поручится, что суды будут адекватны в принятии решений о принудительной стерилизации? Разве расти в любви в многодетной семье не лучше, чем единственным ребенком там, где ты не нужен?
По мнению же сторонников принудительной стерилизации, она позволит не просто взять под контроль рождение детей с психическими отклонениями. При достаточно жестком ее внедрении эта мера вообще прекратит существование распространенного на сегодня заработка на рождении и даст возможность в разы сократить в стране число отказников, детей, чьи родители лишены родительских прав, детей с умственными и физическими отклонениями.
– Если говорить очень грубо, мы не сократим количество рожденных детей, но улучшим их качество, – утверждает один из ярых сторонников принудительной стерилизации Олег, отстаивая свою позицию на интернет-форуме. – Большинство детей-даунов, детей со СПИДом, детей-шизофреников, детей из семей наркоманов и неблагополучных семей просто не родятся. Зато все остальные получат возможность НОРМАЛЬНО расти и учиться. Представьте, сколько сейчас сил и средств мы тратим на воспитание тех, кто НИКОГДА не сможет стать нормальным членом общества. Миллионы на коррекционные школы и интернаты, сотни тысяч на поддержание отказников со СПИДом и гепатитом. А почему ВСЕ общество должно содержать этих детей? Почему бы эти деньги не потратить, например, на обычные школы? На детские сады? На нормальных детей, которые станут учителями, врачами и учеными, а не проведут всю жизнь в специальном дурдоме? Многие сторонники принудительной стерилизации говорят о том, что ребенка нужно не только родить – его необходимо вырастить, обеспечить. Если это не могут сделать родители, такую работу обязано брать на себя государство. Однако, возлагая на государство родительские обязанности, родительских прав, в том числе и права принимать решение о рождении ребенка, его де-факто лишают.
От автора
В процессе многочисленных разговоров на эту весьма не простую тему я заметила интересную тенденцию. Люди, которые высказываются против внесения в закон поправок о принудительной стерилизации, в основной массе делают это отстраненно. Это адвокаты и правозащитники, депутаты и блогеры.
А вот те, кто лично сталкивается с проблемой детей, рожденных у матерей, которые не хотят или не могут о них заботиться, напротив, настаивают, что принудительная стерилизация необходима. Воспитатели детских домов, медсестры в клиниках для больных СПИДом и туберкулезом, психиатры, родственники наркоманов в один голос утверждают, что стерилизовать мать, не способную нести ответственность за своего ребенка – правильно.
Именно это и есть главное слово – «ответственность». Лично я считаю, что стерилизация должна определяться не физическим состоянием человека или количеством его детей, а той мерой ответственности, которую готовы на себя принять родители ребенка. И государство имеет полное право стерилизовать женщину, перекладывающую на него ответственность за своих детей. Не важно, по какой причине это перекладывание происходит: потому что мать родилась с тяжелой болезнью, потому что она наркоманка или ей просто не нравится растить собственных детей.
Государство – это не абстрактная финансовая корпорация, выдающая деньги всем нуждающимся. Деньги государства – это налоги, выплаченные его гражданами. Я как человек, живущий в этом государстве и платящий налоги, понимаю, что безответственность конкретной женщины становится моей ответственностью, чтобы ее дети могли жить – именно мне надо больше работать и отдавать на дома ребенка и коррекционные школы. Я понимаю, что деньги, потраченные на этих детей – от их рождения и до смерти, могли быть истрачены на ремонт детского сада, в который ходят мои дети. На оснащение школы, в которой они станут учиться. На бесплатное жилье тем многодетным матерям, наконец, которые несут ответственность за своих детей.
Кроме того, давайте смотреть правде в глаза: какая жизнь уготована детям, не нужным своим родителям? Ведь понятно, что ни возможности получить хорошее воспитание, образование, ни шанса сделать карьеру и стать выдающейся личностью у большинства из них нет. Многие из них, получив от мамы в подарок тяжелые заболевания, вообще никогда не смогут вести нормальный образ жизни.
Однако есть вопрос, на который я не могу для себя ответить: а кто именно должен решать, какая мать вправе иметь ребенка, а какая нет? Какая мать достаточно ответственна, чтобы воспитывать малыша? Ведь государство – не абстрактная система правосудия. Судьи – это вполне конкретные люди, которые способны ошибаться, уставать и просто быть пристрастными. А женская стерилизация, как и смертная казнь, мера не обратимая.
Анастасия Петрова
March 22nd, 2015
Открыл для себя новый пласт информации. Даже и не догадывался о том, что это происходило еще даже в 70-х годах. Предлагаю вместе изучить эту тему подробнее. Итак …
Не так давно шведам стало страшно неудобно. Оказалось, что их государство проводило насильственную стерилизацию «неполноценных» для сохранения чистоты нации. Единственное отличие шведского общества всеобщего благоденствия от нацистского заключалось в том, что шведы занимались этим дольше.
«Я стала плохо видеть ещё в раннем детстве. Но на очки у родителей не хватало денег. В школе я не могла разглядеть, сидя за партой, что учитель пишет на доске, но боялась сказать. Меня признали умственно отсталой и отправили в интернат для психически неполноценных детей. В семнадцать лет меня вызвали к директору школы и дали подписать какие-то бумаги. Я знала, что должна их подписать. На следующий день меня отправили в больницу и сделали операцию. Мне сказали, что у меня никогда не будет детей ».
Это рассказ 72-летней Марии Нордин. Но Мария Нордин не одна. Таких в Швеции 60 тысяч человек. Все они - жертвы государственной программы стерилизации, длившейся почти полвека.
Давайте вспомним как и когда это было …
В 1921 году шведский парламент единогласно поддержал предложение социал-демократической фракции о создании в городе Упсала Государственного института расовой биологии. Главная задача института определялась так: «Исследование проблемы дегенерации человека, вызываемой смешением рас».
Проблем с кадрами в институте не возникло. Расовыми исследованиями в Швеции занялись почти сразу после окончания первой мировой войны. А к началу двадцатых годов ведущие университеты страны - в Упсале и Лунде - уже были готовы обслужить государство. На основе неопровержимых научных фактов ученые доказали, что племена низкорослых и черноволосых лаппов и финнов, первоначально населявшие Швецию, были вытеснены племенами высоких, белокурых и голубоглазых арийцев. Генетически самым чистым из арийских народов были, разумеется, свеи, подарившие Швеции свое имя и свою высокоразвитую нордическую культуру.
Государство и наука, как это часто бывает, нашли друг друга.
Во главе института был поставлен бывший премьер-министр страны Йалмар Хаммаршельд, и вскоре Упсала превратилась в признанный международный центр изучения расовых проблем. Выводы ученых института признавались безоговорочно не только в Швеции, но и во многих других странах мира, в частности в Германии.
В начале тридцатых годов две основные политические партии Швеции - крестьянская и социал-демократическая - призвали правительство принять меры для предотвращения деградации шведской нации. Ученые были наготове. Их исследования, как и было задумано при создании института, показали, что деградация расы очевидным образом обусловливается нарушением её чистоты. Следующий шаг напрашивался сам собой: лишить возможности рожать детей «этнически неполноценных жителей», т. е. людей, родившихся от межрасовых браков.
Германия в 1933 году узаконила принудительную стерилизацию «неполноценных», но шведы пошли другим, более «цивилизованным» путем. В 1934 году был принят закон, согласно которому стерилизация «неполноценных» жителей Швеции признавалась желательной, но исключительно добровольной процедурой. Добровольцев, разумеется, не нашлось, и возникла необходимость менять закон.
Что и было сделано через год под давлением социал-демократов. Альва Мюрдаль, бывшая в тридцатые годы ведущим идеологом партии, а в 1982 году ставшая за гуманитарные заслуги перед человечеством лауреатом Нобелевской премии мира, опубликовала манифест, в котором призвала коренным образом изменить подход к стерилизации неполноценных жителей страны:
«Общество заинтересовано в том, чтобы свобода размножения неполноценных была ограничена… Даже если оставить в стороне долгосрочные преимущества - улучшение генофонда нации - общество уже вздохнет спокойнее, когда такие особи перестанут появляться на свет».
Понятно, что забота правительства о чистоте шведской нации не ограничивалась бесплатными операциями для своих граждан. Приток этнически ущербных иностранцев в страну был ограничен до минимума. В тридцатые годы, например, по всей стране проходили массовые демонстрации, требовавшие запрета «импорта евреев в Швецию». Правительство, собственно, и организовывавшее эти демонстрации, с удовольствием прислушивалось к голосу народа. Однако основная ставка делалась именно на операции.
Пик волны стерилизации и кастрации «ущербных» пришелся на 1946 год. Но уже в конце года о государственной социальной программе, как её принято было называть, старались не говорить. В Нюрнберге закончился процесс над нацистскими преступниками, на котором аналогичная германская практика была объявлена варварской и преступной. Преступным были объявлены и расистские изыскания германских ученых. В Швеции не хотели вспоминать о том, что едва ли не все германские генетики стажировались в Упсале и Лунде. Из закона о стерилизации были оперативно исключены упоминания о расовой неполноценности. Государственный институт расовой биологии был спешно переименован в Институт генетики человека, а в 1958 году и вовсе был поглощен Упсальским университетом. В 1964 году законодательство о стерилизации было окончательно либерализовано. Из него исчезли упоминания о «необычной и чрезмерной сексуальности». Тем не менее стерилизации продолжались. Последняя операция по стерилизации умственно отсталой шведки прошла в 1976 году. Как и предыдущие 60 тысяч, она не привлекла внимания шведской общественности. Для большинства шведов порядок стерилизации умственно неполноценных людей был таким же естественным, как правила дорожного движения.
В соответствии с буквой закона стерилизации подлежали жители страны, которых органы здравоохранения или социального обеспечения признавали умственно или расово неполноценными. Чтобы попасть в эту категорию, достаточно было проявлять «стойкую неспособность к обучению» или обладать внешностью, не соответствующей признанным арийским стандартам шведской нации.
Дальше все было просто. Лиц, подлежащих стерилизации, вызывали в органы социального обеспечения и сообщали о предстоящей операции. Тех, кто пытался протестовать, запугивали: грозили заточением в лечебницы для душевнобольных, лишением родительских прав или льгот, предоставляемых государством своим гражданам. После подписания бумаги о том, что согласие на операцию получено добровольно, с операциями не тянули. Вся процедура - от вызова в органы до возвращения домой - длилась не более недели.
Когда технология была отлажена, список признаков неполноценности решили расширить и включили в него «асоциальность», а в конце войны в дополнение к уже существовавшему закону прибавился новый. Он допускал кастрацию - опять-таки «добровольную» - опасных преступников, а также «мужчин с необычными или чрезмерными сексуальными желаниями». Выбор у этой группы лиц был ещё уже: операция или тюрьма.
Жестокие операции прекратились по той же самой причине, по которой и начались. Общемировая тенденция изменилась. К душевнобольным перестали относиться как к гражданам второго сорта. Общепринятым стало мнение о том, что их желание быть полноценными членами общества должно приветствоваться и поощряться. Что же до евгеники, то она была раз и навсегда признана лженаукой. О варварских законах тридцатых годов в Швеции постарались забыть.
И забыли бы, уверовав в собственную нравственную непогрешимость, если бы не Мария Нордин. В 2011 году она обратилась в министерство социального обеспечения с просьбой о компенсации. Из министерства пришел ответ. В просьбе отказано: операция проведена в полном соответствии со шведскими законами и с добровольного согласия пациентки. Сомневающиеся вольны ознакомиться с соответствующими документами, оформленными по всей форме и до сих пор хранимыми в государственном архиве.
Мария решила продолжить борьбу и рассказала свою историю журналисту либеральной шведской газеты Dagens Nyheter. Итогом журналистского расследования стала серия статей, впервые рассказавшая шведам всю правду.
«Для многих это было настоящим открытием. Об операциях почти ничего нельзя узнать из учебников истории, да и газеты об этом особенно не писали, - говорит не полностью соответствующий стандартам арийской внешности автор статей Мациаш Заремба. - Вся Швеция знала, что так было, но никто не знал, с чего все начиналось и какой варварской в действительности была эта программа».
Правительство быстро приняло меры, и, как считают в Швеции, вопрос скоро будет решен. Специальная комиссия должна разобраться с выявленными фактами принудительной стерилизации и выяснить, сколько жертв подобных операций ещё живет в стране. Правительство готовится извиниться перед ними и выплатить щедрую компенсацию за причиненные страдания.
Тема, однако, этим не исчерпана. После публичного покаяния шведского правительства о существовании аналогичных программ вспомнили и в других европейских странах. Скандальные разоблачения обещают там быть не менее громкими.
Например, в Австрии и Швейцарии, где либерально настроенные юристы до сих пор пытаются выяснить, отменены ли законы о стерилизации, принятые в этих странах ещё во времена второй мировой войны.
Дабы исключить поверхностные сравнения шведских программ принудительной стерилизации с аналогичной практикой, применявшейся, например, в США, стоит указать на два фундаментальных отличия.
Во-первых, шведская «социальная инженерия» была на порядок масштабнее: если в США в рамках «евгенических программ» было стерилизовано в общей сложности порядка 30 тысяч американок, то в Швеции количество женщин, принудительно подвергнутых этой процедуре, было на 10 тысяч больше. Учитывая разницу в населении между США и Швецией, различие масштабов очевидно.
Во-вторых, планы, разрабатывавшиеся шведским правительством, шли гораздо дальше, чем просто желание избавить общество от тех, кого правящие круги считали социально-генетической «обузой». Бетнер не зря сравнивает шведские евгенические программы с расовой политикой Третьего рейха: шведские власти вполне официально рассматривали принудительную стерилизацию как способ физического уничтожения целых этнических групп, в первую очередь ― цыган:
«Причины, по которым цыгане были выделены в отдельную категорию, менее ясны. Их позднее появление в статистических отчетах позволяет предположить, что причиной тому были расовые факторы, потому как, как и в случае саамов, их образ жизни не соответствовал требованиям современного развитого общества. К 1920-м годам цыган и tattare (этническая группа цыган, поселившихся в скандинавских странах в 16м веке; авторы работы используют этот термин, дабы отличить цыган-tattare от цыган, иммигрировавших в Швецию и Норвегию в конце 19 века) со всей очевидностью рассматривали как расово неполноценных людей, хотя происхождение tattare было неясно и оставалось предметом дискуссий. Когда в 1923 году правительство приступило к изучению проблемы tattare, в качестве способа ее решения (так и не претворенного, однако, в жизнь), рассматривалось прямое или опосредованное уничтожение этой этнической группы. Принятые шведским парламентом в 1934 и 1941 годах законы о стерилизации рассматривались как способ решения проблемы tattare. Хотя стерилизация редко применялась против представителей этой этнической группы как таковых, сам факт принадлежности к tattare во многих случаях определял решение о стерилизации конкретных женщин. (…)
По мере приобщения страны к современному образу жизни, научные и технологические достижения предоставляли архитекторам новой Швеции неизвестные ранее возможности решения существующих проблем. Статистические категории, изобретенные в 19 веке, и собранная статистическая информация обеспечили сторонников расовой биологии и социального дарвинизма новыми средствами для претворения в жизнь своих идей. «Идиоты», цыгане и tattare, по их мнению, могли быть в конечном счете уничтожены посредством применения различных мер ― от запрета на вступление в брак до стерилизации. Для саамов, финнов и евреев лучшим решением в то время считалась ассимиляция. Стоит отметить, что принятые меры косвенно привели к потере жизни лишь в случае психически неполноценных граждан. Стерилизация тысяч психически неполноценных жителей Швеции, проводившаяся в рамках евгенических программ в 1930 ― 1950-е годы, ни в коем случае не может считаться случайностью, временным отступлением по пути к построению цивилизованного и современного шведского общества. Наоборот, они были логическим следствием стремления к модернизации, которая подразумевала применение естественнонаучных методов для создания общества нового, «улучшенного» типа, общества 20 века».
И вот в 2003 году Шведское государство закончило выплату долгов шведкам, которые в период с 1935 по 1975 годы подверглись насильственной стерилизации. С 1999 года приблизительно 1700 человек получили почти 300 млн крон (33 млн евро), по 175 тысяч крон (19 200 евро) каждый.
Известно, что к сегодняшнему дню удовлетворены 20% требований о выплате компенсаций, пишет сегодня Liberation (перевод на сайте Inopressa.ru ).
Некоторые люди полагали, что были стерилизованы, но не имели никаких подтверждающих этот факт документов. В других, более редких случаях, специально созданные органы приходили к выводу о том, что истцы не могут доказать факт давления или принуждения к стерилизации.
По принятому в 1934 году закону о стерилизации социально плохо адаптированные или умственно отсталые люди считались гражданами, которые портят имидж общества и обходятся ему в круглую сумму.
Французское издание задается вопросом: после выплаты компенсации считает ли Швеция, что расплатилась по долгам?
«Я надеялась, что кто-то из членов правительства напишет мне личное послание, попросит прощения, что Швеция продемонстрирует большее сострадание», — говорит Барбо Лисен, одна из тех женщин, кто в числе первых получили компенсацию за то, что подверглись насильственной стерилизации.
С ней это случилось в 1946 году. В детстве у Барбо иногда случались судороги. Был поставлен диагноз — эпилепсия. Когда она забеременела, ее лечащий врач оказался категоричным: необходимо сделать аборт и провести стерилизацию. Под нажимом врача Барбо отступила. С тех пор она стыдилась того, что стала индивидуумом второго сорта.
Швеция испытала потрясение, когда в августе 1997 года разразился скандал в связи с насильственной стерилизацией. Ни одна новость, за исключением убийства в 1986 году премьер-министра Улофа Пальме, не получала такого широкого освещения в прессе.
В 1934 году парламент единогласно проголосовал за принятие первого закона о стерилизации; второй закон был принят в 1941 году. Для правых главным аргументом была защита нордической расы. Левые и социал-демократы стремились избежать обострения социальных проблем. Социально плохо адаптированные люди или умственно отсталые рассматривались как граждане, ухудшающие имидж общества, которые к тому же обходятся ему очень дорого.
Майя Рунсис, историк, случайно наткнувшись на архивные документы, испытала шок, открыв первый же документ. «Это было письмо, написанное священником в полицию. Он жаловался на то, что 13-летняя девушка неспособна выучить катехизис. Это был конец 30-х годов. Этого оказалось достаточно, чтобы девочку стерилизовали!» И таких случаев — огромное множество. Скромные женщины, у которых было много детей, трудные подростки и т.д.
И даже завершения Второй мировой войны и разоблачений, связанных с Холокостом, оказалось недостаточно для прекращения этой практики. Швеция была искренне убеждена в том, что действует на благо общества. Пришлось дожидаться 70-х годов и активизации движения феминисток, чтобы закон был пересмотрен. Стоит ли уточнять, что феминистки не выступали против этих стерилизаций как таковых, а были против того, что более чем в 90% случаев операции подвергались женщины. Несбалансированный закон в плане равноправия полов.
Швеция отреагировала лишь после того, как мировая общественность стала показывать на нее пальцем, утверждая, что там применяются нацистские методы. Была создана комиссия по расследованию, затем были выплачены компенсации. Итоги таковы: в период с 1935 по 1975 годы подверглись стерилизации 63 тысячи человек, из них 27 тысяч — насильственно, без согласия или под давлением, например, под угрозой лишения пенсии.
Барбо стала одной из немногих жертв, которая рассказала свою историю представителям СМИ. «Многие не решаются на это до сих пор, — говорит она. — Я постоянно испытываю стыд. Я всегда чувствую, что на меня наклеен ярлык. Для правительства мы принадлежим к прошлому. Оно хочет, чтобы благодаря деньгам эта история забылась. Все это настолько бюрократично, бездушно».
Всю свою жизнь Барбо пыталась доказать, что она не идиотка, «приступы эпилепсии» не повторялись с 1946 года. Везде за границей, где служил ее муж, она предъявляла свои водительские права — как документ, свидетельствующий о ее нормальности. Она никогда не хотела усыновить ребенка, опасаясь, как бы ее «эпилепсия» не обернулась несчастьем: «Во время припадка я могла уронить ребенка». В 70-е годы, когда более внимательный доктор провел нужные исследования и заявил, что она никогда не страдала эпилепсией, было уже поздно.
Швеция между тем была далеко не единственной страной, в которой действовал закон о насильственной стерилизации. Неверно считать, что это было исключительно шведским «изобретением».
Стерилизация умственно отсталых людей, алкоголиков и преступников-рецидивистов существовала примерно в 30 штатах Америки. Власти Виргинии даже поставили памятник Кэрри Бак — 18-летней матери-одиночке, которая стала одной из первых жертв американского закона о стерилизации. В 20-30-е годы такие принудительные операции, помимо северных стран, совершались в нескольких западноевропейских государствах и даже в одном из швейцарских кантонов. По некоторым данным, в Австрии принудительная стерилизация людей с психофизиологическими отклонениями продолжалась до конца 90-х годов.
При этом Швеция оказалась одной из немногих стран, где не только признали политику стерилизации ошибочной (так поступили сегодня власти многих государств), но и согласились выплатить материальную компенсацию пострадавшим людям.
«Я надеялась, что члены правительства лично попросят у меня прощения за совершенное насилие», — сказала корреспонденту французской газеты «Либерасьон» Барбро Лисен. В 40-х годах Барбро страдала эпилепсией — заболеванием, которое в то время было синонимом слабоумия. Когда она забеременела, врачи заставили ее сделать аборт и пройти стерилизацию. Только в 1970 году выяснилось, что поставленный женщине диагноз был неверным. «Для государства мы — прошлое. Заплатив нам деньги, правительство стремится навсегда забыть эту неприятную историю», — считает Барбро.
И все же споры о том, надо ли подвергать принудительной стерилизации представителей определенных социальных групп, продолжаются — даже в демократических государствах.
«Эта женщина отличается крайне слабым интеллектуальным развитием. Она постоянно глупо улыбается и не понимает самых простых вопросов. Она не знает, какой город является столицей Германии. На вопрос, сколько будет трижды три отвечает: шесть. У этой женщины — восемь детей, но за все время разговора она не сказала о своих детях ни слова». Это — выдержка из доклада медицинской комиссии, который врачи направили в Совет по здравоохранению одного из кантонов Швейцарии — государственный орган, имевший право принимать решения о насильственной стерилизации. Врачи рекомендовали провести операцию — 7 детей этой женщины к тому моменту уже находились на попечении государства.
Физик из США Вильям Шокли, ставший в середине прошлого века нобелевским лауреатом, специально занимался исследованием причин снижения интеллектуального потенциала американского общества. Он доказал: женщины с особенно низким уровнем интеллектуального коэффициента отличаются повышенным деторождением. Шокли считал, что при сохранении такой тенденции «возникнет реальная угроза для генофонда американской нации». Одно из предложений Шокли — выплачивать по 30 тысяч долларов людям с низким интеллектуальным коэффициентом, если они согласятся на добровольную стерилизацию.
Но идеи Шокли оказались невостребованными обществом. В демократических государствах стерилизацию по-прежнему воспринимают как недопустимое насилие, которое нарушает права личности — независимо от ее умственного или физического развития
Помимо собственно выходцев с африканского континента и их потомков под определение «цветных» попадали также представители монголоидной расы, индусы и пакистанцы, а также представители коренного населения, которые не смогли подтвердить свое пребывание в Вирджинии до прихода колонистов (из восьми племен, проживающих в штате, это удалось сделать лишь двум). Кроме того, «цветным» считался любой человек, имевший более одного «цветного» предка в пятом поколении.
Помимо «цветных» женщин стерилизации подвергались люди с психическими заболеваниями, а также люди нетрадиционной сексуальной ориентации и гермафродиты. Закон действовал более полувека и был отменен лишь в 1979 году. В 2001 году парламент Вирджинии признал закон антиконституционным и принес официальное извинения его жертвам. Уже после войны закон о принудительной стерилизации действовал не только в США, но также в Швеции и Японии.
В 2013 году закон о компенсации жертвам стерилизации был принят в Северной Каролине – 1,800 пострадавшим от него людям государство обязалось выплатить по 50 тысяч долларов. В Вирджинии дождавшихся компенсации гораздо меньше – на данный момент известны личности лишь 11 жертв принудительной стерилизации. Сами они считают, что, лишив их права на продолжение рода, государство оставило их без будущего.
«Я не мог иметь такую же семью, которая была у всех остальных, - говорит 87-летний Льюис Рейнолдс, ставший жертвой программы. – Они отобрали мои права».
Многие мужчины испытывают страх при слове вазэктомия. Под этим термином в медицине понимают тотальную стерилизацию. В ходе процедуры врач выполняет перевязку семявыводящих протоков, что приводит к невозможности осуществления зачатия естественным путем. Вазэктомия в России регулируется на законодательном уровне.
Нередко случается так, что мужчины путают данное вмешательство с кастрацией. В результате второй процедуры происходит удаление яичек, на фоне чего перестают вырабатываться половые гормоны. Именно это является главным отличием кастрации от стерилизации медицинского типа.
Если мужчину интересует вазэктомия в России, закон, регулирующий основы здравоохранения граждан, ему поможет. Говорится в нем про то, что подобное вмешательство в организм является методом контрацепции, в результате чего человек более не может оставлять после себя потомство, поскольку половые клетки не вырабатываются.
Также вазэктомия может проводиться по добровольному желанию гражданина и выступать способом радикальной контрацепции от нежелательной беременности. Делается процедура исключительно после получения от пациента письменного добровольного согласия на проведения такого вмешательства.
Важно понимать, что для проведения манипуляций такого рода должны быть реальные медицинские показания. В противном случае вазэктомию могут сделать только мужчине, возраст которого 35 и более лет, или если у представителя сильного пола есть минимум двое детей. В случае наличия медицинских показаний этими требованиями можно пренебречь.
О таком медицинском вмешательстве как стерилизация нередко могут слышать женщины, которые при вторых или третьих родах проходят через кесарево сечение. Такая процедура считается одной из методик хирургической контрацепции добровольного типа, которую в медицине еще называют ДХС. При подобном подходе гарантия не наступления беременности достигает 100%.
Стерилизация женщин в России пользуется все большей популярностью. Главной целью вмешательства является перекрытие пути сперматозоида к яйцеклетке, что не позволяет произойти оплодотворению, и, как результат, беременность не наступает.
Если обратиться к Федеральному закону России «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», а именно, обратить внимание на 57 статью и 6 главу, то там четко определен ряд людей, которым можно проводить стерилизацию. Действует данный закон с 1 января 2012 года.
Стерилизация. Источник: ppt-online.org
Собственно, выдержка гласит, что стерилизация людей в России может являться радикальным методом контрацепции, выполняемым представителям обоих полов. Однако для подобной процедуры необходимо чтобы мужчина и женщина изъявили добровольное желание, представили письменное согласие, были в возрасте 35 и старше лет, а также имели минимум двоих детей.
Есть и конкретный список медицинских показаний, он достаточно длинный и полностью представлен в указанном документе. Если пациент попадает под один или несколько пунктов, тогда требования по возрасту и количеству детей не учитываются. Принудительная стерилизация преследуется законом и предусматривает уголовную ответственность.
Зачастую на территории России добровольная процедура стерилизации хирургическим путем выполняется женщина после двух кесаревых сечений, сразу в момент вмешательства. Следует еще раз отметить, что принудительная стерилизация женщин в России не проводится. До момента выполнения подобной контрацепции врач обязательно рассказывает обо всех ее достоинствах и недостатках.
Кастрация
Под кастрацией в медицине понимают вмешательство оперативного характера, в процессе которого специалист выполняет удаление половых желез у мужчины, а именно яичек, что приводит к прекращению возможности воспроизводить и оставлять после себя потомство.
Процедура сопровождается рядом негативных последствий для организма, среди которых резкое снижение и нарушение процесса выработки гормонов, в результате чего могут быть подавлены вторичные половые признаки, сперматозоиды более не вырабатываются.
Добровольная кастрация в России, если отсутствуют медицинские показания, запрещается на законодательном уровне. Более того, вмешательство такого типа не может быть проведено ни химическим, ни хирургическим путем.
По принуждению
Принудительная стерилизация в России противоречит главному нормативному документу страны, а именно Конституции РФ, по 20 статье, которая дает гарантии права на жизнь каждому человеку. Также есть конфликт и со статьей 21, в которой идет речь о гарантиях права достоинства личности, а также запрещающей проведение каких-либо медицинских процедур, научных или других опытов.
Именно поэтому стоит сказать, что репродуктивная функция является основой жизни человека, позволяющей оставить после себя потомство, что для многих граждан и есть первичной целью появления на свет.
Юристы обращают внимание людей на тот факт, что принудительная стерилизация, проводимая в целях препятствия ухудшения генофонда нации, не имеет каких-либо научных обоснований, что позволяет квалифицировать процедуру как медицинский опыт.
Поскольку сама статья Конституции РФ содержит главное определяющее слово «никто», значит ни один представитель человечества, пусть он будет в лице суда или органа власти, не имеет права принять подобного решения и реализовать его. Собственно тоже относится и к лицам, утратившим дееспособность, их также нельзя лишать прав, описанных в 20 и 21 статье, поскольку утрата дееспособности не является причиной потери правоспособности.
В 22 статье той же Конституции указано, что каждый гражданин имеет права, при этом их наличие не зависит от дееспособности, поэтому человека ни в какой способ нельзя лишить правоспособности.
Обращая свое внимание на статью 38 Конституции Российской Федерации, где ведется речь о материнстве, детстве и семье, нужно отметить, что именно этот раздел определяет их уровень государственной защиты. Если женщина была принудительно стерилизована, то это является ее прямым нарушением прав, связанных с материнством и семьей.
В 39 статье основного закона страны прописано, что каждый гражданин имеет право получать необходимое социальное обеспечение согласно возрасту, при определенных заболеваниях, в случае наступления инвалидности, потери кормильца, воспитание детей и прочих нужд, определенных законодательно.
При всем этом ведется речь о «каждом» гражданине, попадающим под данное описание, включая лиц, полностью утративших дееспособность. Собственно никто не отнимает у человека права «воспитывать за счет государства», поскольку оно определено Конституцией, даже если реализовать его достаточно сложно, то оно правом быть не перестает.
Согласно 41 статье Конституции РФ, каждый гражданин имеет право на получение своевременной медицинской помощи и охрану его здоровья. Исходя из этого, нужно сказать, что процесс принудительной стерилизации является прямым нарушением права на охрану здоровья человека.
Данная норма является составной частью Закона РФ «Об основах охраны здоровья…», соответственно всем становится понятно, что процесс принудительной стерилизации приведет к причинению грубого вреда здоровью, как психического, так и физического. Собственно поэтому суть Федерального Закона представляется немного в искаженной форме, что нарушает понимание его содержания и применения.
Опираясь на 55 статью Конституции Российской Федерации, в государстве не могут быть изданы и приняты в силу различные законы, которые умаляют права и свободы каждого человека и гражданина. Собственно, права и свободы человека и гражданина подлежат ограничению Федеральным Законом лишь в том объеме, который требуется для защиты конституционного строя, нравственности, прав и законных интересов иных лиц, обеспечения обороны и безопасности государства.
Здесь также присутствует некое расхождение, поскольку представленная ранее норма является ограничением некоторых конституционных прав граждан, а также отсутствуют такие основы конституционного строя, нравственности, здоровья, права и законных интересов иных лиц, обеспечение обороны и безопасности государства, которые подлежат защите со стороны обсуждаемой нормы.
Исходя из представленной выше информации, напрашивается самостоятельный и логичный вывод, что закон о принудительной стерилизации в России отсутствует. Наравне с этим вторая часть 57 статьи ФЗ «Об основах охраны здоровья…» противоречит расписанным здесь статья, тем соответственно, прописанные в Конституции права и свободы гражданина не соблюдаются в полном объеме.
Законодательство
Если человека интересует хирургическая стерилизация женщин, основы законодательства следует изучить в первую очередь. Под медицинской стерилизацией понимают процедуру радикальной контрацепции, в результате которой человек полностью лишается возможности воспроизводить какое-либо потомство.
Если обратиться к 37 статье Основ законодательства РФ «Об охране здоровья граждан», которая датирована 22 июля 1993 года, то здесь прописано, что выполнение медицинской стерилизации разрешается при соблюдении следующих условий:
- Если медицинские показания отсутствуют, то процедура может быть реализована, но лишь есть имеется письменное разрешение такого человека, но при этом медицинская стерилизация проводится гражданам не моложе 35 лет или тем, у кого есть двое и более детей.
- Представленная процедура может быть проведена, если у пациента имеются определенные в законе медицинские показания к стерилизации. В таком случае возраст и наличие детей не имеют какого-либо значения.
Собственно с полным списком показаний к проведению процедуры можно ознакомиться, если прочесть Приказ Министерства Здравоохранения Российской Федерации №303, датированного 28 декабря 1993 года «О применении медицинской стерилизации граждан».
Определить необходимость проведения процедуры при наличии медицинских показаний может специально собранный консилиум из врачей узкой специализации: акушер-гинеколог или уролог (в зависимости от того, к какому полу принадлежит пациент), врач той специализации, заболевание которой было диагностировано у пациента, руководитель учреждения или отделения здравоохранения.
Если медицинские показания для проведения рассматриваемой процедуры у пациента имеются, тогда он получит на руки специальное медицинское заключение, где будет полностью прописан клинический диагноз. Представленный документ обязательно подтверждается подписями и печатями врачей, принимавших участие в первичном консилиуме.
Когда нужно провести человеку стерилизацию медицинского характера, у которого имеются различные патологии психического здоровья, в той ситуации, когда он утратил дееспособность, может быть проведена при получении разрешения через суд на подобные действия.
Медицинская стерилизация (закон это строго контролирует) может быть проведена только в учреждениях здравоохранения государственного или муниципального подчинения. Очень важно понимать, что у больницы такого типа должно быть государственное разрешение на проведение подобных процедур.
Также имеется четко разработанная инструкция по применению методов медицинской стерилизации у мужчин, и отдельно руководство по реализации подобной контрацепции у женщин. Собственно, все врачебные действия утверждаются соответствующим Приказом Минздрава РФ №303, датированного 28 декабря 1993 года.
Если медицинская стерилизация была проведена без имеющихся на то причин, реализована незаконно и принудительно, подобные деяния преследуются уголовной, дисциплинарной и гражданско-правовой ответственностью. Действия медиков попадают под статью 111, по которой могут инкриминировать умышленное причинение тяжкого вреда здоровью.
Мнение (видео)
Открыл для себя новый пласт информации. Даже и не догадывался о том, что это происходило еще даже в 70-х годах. Предлагаю вместе изучить эту тему подробнее. Итак …
Не так давно шведам стало страшно неудобно. Оказалось, что их государство проводило насильственную стерилизацию «неполноценных» для сохранения чистоты нации. Единственное отличие шведского общества всеобщего благоденствия от нацистского заключалось в том, что шведы занимались этим дольше.
«Я стала плохо видеть ещё в раннем детстве. Но на очки у родителей не хватало денег. В школе я не могла разглядеть, сидя за партой, что учитель пишет на доске, но боялась сказать. Меня признали умственно отсталой и отправили в интернат для психически неполноценных детей. В семнадцать лет меня вызвали к директору школы и дали подписать какие-то бумаги. Я знала, что должна их подписать. На следующий день меня отправили в больницу и сделали операцию. Мне сказали, что у меня никогда не будет детей».
Это рассказ 72-летней Марии Нордин. Но Мария Нордин не одна. Таких в Швеции 60 тысяч человек. Все они - жертвы государственной программы стерилизации, длившейся почти полвека.
Давайте вспомним как и когда это было …
В 1921 году шведский парламент единогласно поддержал предложение социал-демократической фракции о создании в городе Упсала Государственного института расовой биологии. Главная задача института определялась так: «Исследование проблемы дегенерации человека, вызываемой смешением рас».
Проблем с кадрами в институте не возникло. Расовыми исследованиями в Швеции занялись почти сразу после окончания первой мировой войны. А к началу двадцатых годов ведущие университеты страны - в Упсале и Лунде - уже были готовы обслужить государство. На основе неопровержимых научных фактов ученые доказали, что племена низкорослых и черноволосых лаппов и финнов, первоначально населявшие Швецию, были вытеснены племенами высоких, белокурых и голубоглазых арийцев. Генетически самым чистым из арийских народов были, разумеется, свеи, подарившие Швеции свое имя и свою высокоразвитую нордическую культуру.
Государство и наука, как это часто бывает, нашли друг друга.
Во главе института был поставлен бывший премьер-министр страны Йалмар Хаммаршельд, и вскоре Упсала превратилась в признанный международный центр изучения расовых проблем. Выводы ученых института признавались безоговорочно не только в Швеции, но и во многих других странах мира, в частности в Германии.
В начале тридцатых годов две основные политические партии Швеции - крестьянская и социал-демократическая - призвали правительство принять меры для предотвращения деградации шведской нации. Ученые были наготове. Их исследования, как и было задумано при создании института, показали, что деградация расы очевидным образом обусловливается нарушением её чистоты. Следующий шаг напрашивался сам собой: лишить возможности рожать детей «этнически неполноценных жителей», т. е. людей, родившихся от межрасовых браков.
Германия в 1933 году узаконила принудительную стерилизацию «неполноценных», но шведы пошли другим, более «цивилизованным» путем. В 1934 году был принят закон, согласно которому стерилизация «неполноценных» жителей Швеции признавалась желательной, но исключительно добровольной процедурой. Добровольцев, разумеется, не нашлось, и возникла необходимость менять закон.
Что и было сделано через год под давлением социал-демократов. Альва Мюрдаль, бывшая в тридцатые годы ведущим идеологом партии, а в 1982 году ставшая за гуманитарные заслуги перед человечеством лауреатом Нобелевской премии мира, опубликовала манифест, в котором призвала коренным образом изменить подход к стерилизации неполноценных жителей страны:
«Общество заинтересовано в том, чтобы свобода размножения неполноценных была ограничена… Даже если оставить в стороне долгосрочные преимущества - улучшение генофонда нации - общество уже вздохнет спокойнее, когда такие особи перестанут появляться на свет».
Понятно, что забота правительства о чистоте шведской нации не ограничивалась бесплатными операциями для своих граждан. Приток этнически ущербных иностранцев в страну был ограничен до минимума. В тридцатые годы, например, по всей стране проходили массовые демонстрации, требовавшие запрета «импорта евреев в Швецию». Правительство, собственно, и организовывавшее эти демонстрации, с удовольствием прислушивалось к голосу народа. Однако основная ставка делалась именно на операции.
Пик волны стерилизации и кастрации «ущербных» пришелся на 1946 год. Но уже в конце года о государственной социальной программе, как её принято было называть, старались не говорить. В Нюрнберге закончился процесс над нацистскими преступниками, на котором аналогичная германская практика была объявлена варварской и преступной. Преступным были объявлены и расистские изыскания германских ученых.
В Швеции не хотели вспоминать о том, что едва ли не все германские генетики стажировались в Упсале и Лунде. Из закона о стерилизации были оперативно исключены упоминания о расовой неполноценности. Государственный институт расовой биологии был спешно переименован в Институт генетики человека, а в 1958 году и вовсе был поглощен Упсальским университетом.
В 1964 году законодательство о стерилизации было окончательно либерализовано. Из него исчезли упоминания о «необычной и чрезмерной сексуальности». Тем не менее стерилизации продолжались. Последняя операция по стерилизации умственно отсталой шведки прошла в 1976 году. Как и предыдущие 60 тысяч, она не привлекла внимания шведской общественности. Для большинства шведов порядок стерилизации умственно неполноценных людей был таким же естественным, как правила дорожного движения.
В соответствии с буквой закона стерилизации подлежали жители страны, которых органы здравоохранения или социального обеспечения признавали умственно или расово неполноценными. Чтобы попасть в эту категорию, достаточно было проявлять «стойкую неспособность к обучению» или обладать внешностью, не соответствующей признанным арийским стандартам шведской нации.
Дальше все было просто. Лиц, подлежащих стерилизации, вызывали в органы социального обеспечения и сообщали о предстоящей операции. Тех, кто пытался протестовать, запугивали: грозили заточением в лечебницы для душевнобольных, лишением родительских прав или льгот, предоставляемых государством своим гражданам. После подписания бумаги о том, что согласие на операцию получено добровольно, с операциями не тянули. Вся процедура - от вызова в органы до возвращения домой - длилась не более недели.
Когда технология была отлажена, список признаков неполноценности решили расширить и включили в него «асоциальность», а в конце войны в дополнение к уже существовавшему закону прибавился новый. Он допускал кастрацию - опять-таки «добровольную» - опасных преступников, а также «мужчин с необычными или чрезмерными сексуальными желаниями». Выбор у этой группы лиц был ещё уже: операция или тюрьма.
Жестокие операции прекратились по той же самой причине, по которой и начались. Общемировая тенденция изменилась. К душевнобольным перестали относиться как к гражданам второго сорта. Общепринятым стало мнение о том, что их желание быть полноценными членами общества должно приветствоваться и поощряться. Что же до евгеники, то она была раз и навсегда признана лженаукой. О варварских законах тридцатых годов в Швеции постарались забыть.
И забыли бы, уверовав в собственную нравственную непогрешимость, если бы не Мария Нордин. В 2011 году она обратилась в министерство социального обеспечения с просьбой о компенсации. Из министерства пришел ответ. В просьбе отказано: операция проведена в полном соответствии со шведскими законами и с добровольного согласия пациентки. Сомневающиеся вольны ознакомиться с соответствующими документами, оформленными по всей форме и до сих пор хранимыми в государственном архиве.
Мария решила продолжить борьбу и рассказала свою историю журналисту либеральной шведской газеты Dagens Nyheter. Итогом журналистского расследования стала серия статей, впервые рассказавшая шведам всю правду.
«Для многих это было настоящим открытием. Об операциях почти ничего нельзя узнать из учебников истории, да и газеты об этом особенно не писали, - говорит не полностью соответствующий стандартам арийской внешности автор статей Мациаш Заремба. - Вся Швеция знала, что так было, но никто не знал, с чего все начиналось и какой варварской в действительности была эта программа».
Правительство быстро приняло меры, и, как считают в Швеции, вопрос скоро будет решен. Специальная комиссия должна разобраться с выявленными фактами принудительной стерилизации и выяснить, сколько жертв подобных операций ещё живет в стране. Правительство готовится извиниться перед ними и выплатить щедрую компенсацию за причиненные страдания.
Тема, однако, этим не исчерпана. После публичного покаяния шведского правительства о существовании аналогичных программ вспомнили и в других европейских странах. Скандальные разоблачения обещают там быть не менее громкими.
Например, в Австрии и Швейцарии, где либерально настроенные юристы до сих пор пытаются выяснить, отменены ли законы о стерилизации, принятые в этих странах ещё во времена второй мировой войны.
Дабы исключить поверхностные сравнения шведских программ принудительной стерилизации с аналогичной практикой, применявшейся, например, в США, стоит указать на два фундаментальных отличия.
Во-первых, шведская «социальная инженерия» была на порядок масштабнее: если в США в рамках «евгенических программ» было стерилизовано в общей сложности порядка 30 тысяч американок, то в Швеции количество женщин, принудительно подвергнутых этой процедуре, было на 10 тысяч больше. Учитывая разницу в населении между США и Швецией, различие масштабов очевидно.
Во-вторых, планы, разрабатывавшиеся шведским правительством, шли гораздо дальше, чем просто желание избавить общество от тех, кого правящие круги считали социально-генетической «обузой». Бетнер не зря сравнивает шведские евгенические программы с расовой политикой Третьего рейха: шведские власти вполне официально рассматривали принудительную стерилизацию как способ физического уничтожения целых этнических групп, в первую очередь ― цыган:
«Причины, по которым цыгане были выделены в отдельную категорию, менее ясны. Их позднее появление в статистических отчетах позволяет предположить, что причиной тому были расовые факторы, потому как, как и в случае саамов, их образ жизни не соответствовал требованиям современного развитого общества. К 1920-м годам цыган и tattare (этническая группа цыган, поселившихся в скандинавских странах в 16м веке; авторы работы используют этот термин, дабы отличить цыган-tattare от цыган, иммигрировавших в Швецию и Норвегию в конце 19 века) со всей очевидностью рассматривали как расово неполноценных людей, хотя происхождение tattare было неясно и оставалось предметом дискуссий.
Когда в 1923 году правительство приступило к изучению проблемы tattare, в качестве способа ее решения (так и не претворенного, однако, в жизнь), рассматривалось прямое или опосредованное уничтожение этой этнической группы. Принятые шведским парламентом в 1934 и 1941 годах законы о стерилизации рассматривались как способ решения проблемы tattare. Хотя стерилизация редко применялась против представителей этой этнической группы как таковых, сам факт принадлежности к tattare во многих случаях определял решение о стерилизации конкретных женщин. (…)
По мере приобщения страны к современному образу жизни, научные и технологические достижения предоставляли архитекторам новой Швеции неизвестные ранее возможности решения существующих проблем. Статистические категории, изобретенные в 19 веке, и собранная статистическая информация обеспечили сторонников расовой биологии и социального дарвинизма новыми средствами для претворения в жизнь своих идей. «Идиоты», цыгане и tattare, по их мнению, могли быть в конечном счете уничтожены посредством применения различных мер ― от запрета на вступление в брак до стерилизации. Для саамов, финнов и евреев лучшим решением в то время считалась ассимиляция.
Стоит отметить, что принятые меры косвенно привели к потере жизни лишь в случае психически неполноценных граждан. Стерилизация тысяч психически неполноценных жителей Швеции, проводившаяся в рамках евгенических программ в 1930 ― 1950-е годы, ни в коем случае не может считаться случайностью, временным отступлением по пути к построению цивилизованного и современного шведского общества. Наоборот, они были логическим следствием стремления к модернизации, которая подразумевала применение естественнонаучных методов для создания общества нового, «улучшенного» типа, общества 20 века».
И вот в 2003 году Шведское государство закончило выплату долгов шведкам, которые в период с 1935 по 1975 годы подверглись насильственной стерилизации. С 1999 года приблизительно 1700 человек получили почти 300 млн крон (33 млн евро), по 175 тысяч крон (19 200 евро) каждый.
Известно, что к сегодняшнему дню удовлетворены 20% требований о выплате компенсаций, пишет сегодня Liberation (перевод на сайте Inopressa.ru).
Некоторые люди полагали, что были стерилизованы, но не имели никаких подтверждающих этот факт документов. В других, более редких случаях, специально созданные органы приходили к выводу о том, что истцы не могут доказать факт давления или принуждения к стерилизации.
По принятому в 1934 году закону о стерилизации социально плохо адаптированные или умственно отсталые люди считались гражданами, которые портят имидж общества и обходятся ему в круглую сумму.
Французское издание задается вопросом: после выплаты компенсации считает ли Швеция, что расплатилась по долгам?
«Я надеялась, что кто-то из членов правительства напишет мне личное послание, попросит прощения, что Швеция продемонстрирует большее сострадание», - говорит Барбо Лисен, одна из тех женщин, кто в числе первых получили компенсацию за то, что подверглись насильственной стерилизации.
С ней это случилось в 1946 году. В детстве у Барбо иногда случались судороги. Был поставлен диагноз - эпилепсия. Когда она забеременела, ее лечащий врач оказался категоричным: необходимо сделать аборт и провести стерилизацию. Под нажимом врача Барбо отступила. С тех пор она стыдилась того, что стала индивидуумом второго сорта.
Швеция испытала потрясение, когда в августе 1997 года разразился скандал в связи с насильственной стерилизацией. Ни одна новость, за исключением убийства в 1986 году премьер-министра Улофа Пальме, не получала такого широкого освещения в прессе.
В 1934 году парламент единогласно проголосовал за принятие первого закона о стерилизации; второй закон был принят в 1941 году. Для правых главным аргументом была защита нордической расы. Левые и социал-демократы стремились избежать обострения социальных проблем. Социально плохо адаптированные люди или умственно отсталые рассматривались как граждане, ухудшающие имидж общества, которые к тому же обходятся ему очень дорого.
Майя Рунсис, историк, случайно наткнувшись на архивные документы, испытала шок, открыв первый же документ. «Это было письмо, написанное священником в полицию. Он жаловался на то, что 13-летняя девушка неспособна выучить катехизис. Это был конец 30-х годов. Этого оказалось достаточно, чтобы девочку стерилизовали!» И таких случаев - огромное множество. Скромные женщины, у которых было много детей, трудные подростки и т.д.
И даже завершения Второй мировой войны и разоблачений, связанных с Холокостом, оказалось недостаточно для прекращения этой практики. Швеция была искренне убеждена в том, что действует на благо общества. Пришлось дожидаться 70-х годов и активизации движения феминисток, чтобы закон был пересмотрен. Стоит ли уточнять, что феминистки не выступали против этих стерилизаций как таковых, а были против того, что более чем в 90% случаев операции подвергались женщины. Несбалансированный закон в плане равноправия полов.
Швеция отреагировала лишь после того, как мировая общественность стала показывать на нее пальцем, утверждая, что там применяются нацистские методы. Была создана комиссия по расследованию, затем были выплачены компенсации. Итоги таковы: в период с 1935 по 1975 годы подверглись стерилизации 63 тысячи человек, из них 27 тысяч - насильственно, без согласия или под давлением, например, под угрозой лишения пенсии.
Барбо стала одной из немногих жертв, которая рассказала свою историю представителям СМИ. «Многие не решаются на это до сих пор, - говорит она. - Я постоянно испытываю стыд. Я всегда чувствую, что на меня наклеен ярлык. Для правительства мы принадлежим к прошлому. Оно хочет, чтобы благодаря деньгам эта история забылась. Все это настолько бюрократично, бездушно».
Всю свою жизнь Барбо пыталась доказать, что она не идиотка, «приступы эпилепсии» не повторялись с 1946 года. Везде за границей, где служил ее муж, она предъявляла свои водительские права - как документ, свидетельствующий о ее нормальности. Она никогда не хотела усыновить ребенка, опасаясь, как бы ее «эпилепсия» не обернулась несчастьем: «Во время припадка я могла уронить ребенка». В 70-е годы, когда более внимательный доктор провел нужные исследования и заявил, что она никогда не страдала эпилепсией, было уже поздно.
Швеция между тем была далеко не единственной страной, в которой действовал закон о насильственной стерилизации. Неверно считать, что это было исключительно шведским «изобретением».
Стерилизация умственно отсталых людей, алкоголиков и преступников-рецидивистов существовала примерно в 30 штатах Америки. Власти Виргинии даже поставили памятник Кэрри Бак - 18-летней матери-одиночке, которая стала одной из первых жертв американского закона о стерилизации. В 20-30-е годы такие принудительные операции, помимо северных стран, совершались в нескольких западноевропейских государствах и даже в одном из швейцарских кантонов. По некоторым данным, в Австрии принудительная стерилизация людей с психофизиологическими отклонениями продолжалась до конца 90-х годов.
При этом Швеция оказалась одной из немногих стран, где не только признали политику стерилизации ошибочной (так поступили сегодня власти многих государств), но и согласились выплатить материальную компенсацию пострадавшим людям.
«Я надеялась, что члены правительства лично попросят у меня прощения за совершенное насилие», - сказала корреспонденту французской газеты «Либерасьон» Барбро Лисен. В 40-х годах Барбро страдала эпилепсией - заболеванием, которое в то время было синонимом слабоумия. Когда она забеременела, врачи заставили ее сделать аборт и пройти стерилизацию. Только в 1970 году выяснилось, что поставленный женщине диагноз был неверным. «Для государства мы - прошлое. Заплатив нам деньги, правительство стремится навсегда забыть эту неприятную историю», - считает Барбро.
И все же споры о том, надо ли подвергать принудительной стерилизации представителей определенных социальных групп, продолжаются - даже в демократических государствах.
«Эта женщина отличается крайне слабым интеллектуальным развитием. Она постоянно глупо улыбается и не понимает самых простых вопросов. Она не знает, какой город является столицей Германии. На вопрос, сколько будет трижды три отвечает: шесть. У этой женщины - восемь детей, но за все время разговора она не сказала о своих детях ни слова». Это - выдержка из доклада медицинской комиссии, который врачи направили в Совет по здравоохранению одного из кантонов Швейцарии - государственный орган, имевший право принимать решения о насильственной стерилизации. Врачи рекомендовали провести операцию - 7 детей этой женщины к тому моменту уже находились на попечении государства.
Физик из США Вильям Шокли, ставший в середине прошлого века нобелевским лауреатом, специально занимался исследованием причин снижения интеллектуального потенциала американского общества. Он доказал: женщины с особенно низким уровнем интеллектуального коэффициента отличаются повышенным деторождением. Шокли считал, что при сохранении такой тенденции «возникнет реальная угроза для генофонда американской нации». Одно из предложений Шокли - выплачивать по 30 тысяч долларов людям с низким интеллектуальным коэффициентом, если они согласятся на добровольную стерилизацию.
Но идеи Шокли оказались невостребованными обществом. В демократических государствах стерилизацию по-прежнему воспринимают как недопустимое насилие, которое нарушает права личности - независимо от ее умственного или физического развития
Помимо собственно выходцев с африканского континента и их потомков под определение «цветных» попадали также представители монголоидной расы, индусы и пакистанцы, а также представители коренного населения, которые не смогли подтвердить свое пребывание в Вирджинии до прихода колонистов (из восьми племен, проживающих в штате, это удалось сделать лишь двум). Кроме того, «цветным» считался любой человек, имевший более одного «цветного» предка в пятом поколении.
Помимо «цветных» женщин стерилизации подвергались люди с психическими заболеваниями, а также люди нетрадиционной сексуальной ориентации и гермафродиты. Закон действовал более полувека и был отменен лишь в 1979 году. В 2001 году парламент Вирджинии признал закон антиконституционным и принес официальное извинения его жертвам. Уже после войны закон о принудительной стерилизации действовал не только в США, но также в Швеции и Японии.
В 2013 году закон о компенсации жертвам стерилизации был принят в Северной Каролине – 1,800 пострадавшим от него людям государство обязалось выплатить по 50 тысяч долларов. В Вирджинии дождавшихся компенсации гораздо меньше – на данный момент известны личности лишь 11 жертв принудительной стерилизации. Сами они считают, что, лишив их права на продолжение рода, государство оставило их без будущего.
«Я не мог иметь такую же семью, которая была у всех остальных, - говорит 87-летний Льюис Рейнолдс, ставший жертвой программы. – Они отобрали мои права».
Не так давно шведам стало страшно неудобно. Оказалось, что их государство проводило насильственную стерилизацию «неполноценных» для сохранения чистоты нации. Единственное отличие шведского общества всеобщего благоденствия от нацистского заключалось в том, что шведы занимались этим дольше. В Швеции не любят вспоминать о том, что едва ли не все немецкие генетики стажировались в Упсале и Лунде. Основная проблема в шведо-саамских отношениях - это насильственная ассимиляция 1930 - 1940х. В качестве репрессивной меры рассматривается, например, содержание детей саамов-оленеводов в специальных школах-интернатах, изучающих расовые и умственные различия.
Расовыми исследованиями в Швеции занялись почти сразу после окончания первой мировой войны. А к началу двадцатых годов ведущие университеты страны - в Упсале и Лунде - уже были готовы обслужить государство. На основе неопровержимых научных фактов ученые доказали, что племена низкорослых и черноволосых лаппов, первоначально населявшие Швецию, были вытеснены племенами высоких, белокурых и голубоглазых арийцев. Генетически самым чистым из арийских народов были, разумеется, свеи, подарившие Швеции свое имя и свою высокоразвитую нордическую культуру.
В 1921 году шведский парламент единогласно поддержал предложение социал-демократической фракции о создании в городе Упсала Государственного института расовой биологии. Главная задача института определялась так: «Исследование проблемы дегенерации человека, вызываемой смешением рас». Во главе института был поставлен бывший премьер-министр страны Йалмар Хаммаршельд, и вскоре Упсала превратилась в признанный международный центр изучения расовых проблем. Выводы ученых института признавались безоговорочно не только в Швеции, но и во многих других странах мира, в частности в Германии.
В начале тридцатых годов две основные политические партии Швеции - крестьянская и социал-демократическая - призвали правительство принять меры для предотвращения деградации шведской нации. Ученые были наготове. Их исследования, как и было задумано при создании института, показали, что деградация расы очевидным образом обусловливается нарушением её чистоты. Следующий шаг напрашивался сам собой: лишить возможности рожать детей «этнически неполноценных жителей», т. е. людей, родившихся от межрасовых браков.
Германия в 1933 году узаконила принудительную стерилизацию «неполноценных», но шведы пошли другим, более «цивилизованным» путем. В 1934 году был принят закон, согласно которому стерилизация «неполноценных» жителей Швеции признавалась желательной, но исключительно добровольной процедурой. Добровольцев, разумеется, не нашлось, и возникла необходимость менять закон. Что и было сделано через год под давлением социал-демократов.
Альва Мюрдаль, бывшая в тридцатые годы ведущим идеологом партии:
«Общество заинтересовано в том, чтобы свобода размножения неполноценных была ограничена… Даже если оставить в стороне долгосрочные преимущества - улучшение генофонда нации - общество уже вздохнет спокойнее, когда такие особи перестанут появляться на свет».
Понятно, что забота правительства о чистоте шведской нации не ограничивалась бесплатными операциями для своих граждан. Приток этнически ущербных иностранцев в страну был ограничен до минимума. В тридцатые годы, например, по всей стране проходили массовые демонстрации, требовавшие запрета «импорта евреев в Швецию». Правительство, собственно, и организовывавшее эти демонстрации, с удовольствием прислушивалось к голосу народа. Однако основная ставка делалась именно на операции. Пик волны стерилизации и кастрации «ущербных» пришелся на 1946 год. Но уже в конце года о государственной социальной программе, как её принято было называть, старались не говорить. В Нюрнберге закончился процесс над нацистскими преступниками, на котором аналогичная германская практика была объявлена варварской и преступной. Преступным были объявлены и расистские изыскания германских ученых.
Дальше все было просто. Лиц, подлежащих стерилизации, вызывали в органы социального обеспечения и сообщали о предстоящей операции. Тех, кто пытался протестовать, запугивали: грозили заточением в лечебницы для душевнобольных, лишением родительских прав или льгот, предоставляемых государством своим гражданам. После подписания бумаги о том, что согласие на операцию получено добровольно, с операциями не тянули. Вся процедура - от вызова в органы до возвращения домой - длилась не более недели. Когда технология была отлажена, список признаков неполноценности решили расширить и включили в него «асоциальность», а в конце войны в дополнение к уже существовавшему закону прибавился новый. Он допускал кастрацию - опять-таки «добровольную» - опасных преступников, а также «мужчин с необычными или чрезмерными сексуальными желаниями». Выбор у этой группы лиц был ещё уже: операция или тюрьма.
Жестокие операции прекратились по той же самой причине, по которой и начались. Общемировая тенденция изменилась. Что же до евгеники, то она была раз и навсегда признана лженаукой. О варварских законах тридцатых годов в Швеции постарались забыть. И забыли бы, уверовав в собственную нравственную непогрешимость, если бы не Мария Нордин, обратившееся в министерство социального обеспечения с просьбой о компенсации. Из министерства пришел ответ. В просьбе отказано: операция проведена в полном соответствии со шведскими законами и с добровольного согласия пациентки. Сомневающиеся вольны ознакомиться с соответствующими документами, оформленными по всей форме и до сих пор хранимыми в государственном архиве.
Мария решила продолжить борьбу и рассказала свою историю журналисту шведской газеты Dagens Nyheter. Итогом журналистского расследования стала серия статей, впервые рассказавшая шведам всю правду.
«Для многих это было настоящим открытием. Об операциях почти ничего нельзя узнать из учебников истории, да и газеты об этом особенно не писали, - говорит не полностью соответствующий стандартам арийской внешности автор статей Мациаш Заремба. - Вся Швеция знала, что так было, но никто не знал, с чего все начиналось и какой варварской в действительности была эта программа».
Правительство быстро приняло меры, и, как считают в Швеции, вопрос скоро будет решен. Специальная комиссия должна разобраться с выявленными фактами принудительной стерилизации и выяснить, сколько жертв подобных операций ещё живет в стране. Правительство готовится извиниться перед ними и выплатить щедрую компенсацию за причиненные страдания. Тема, однако, этим не исчерпана. После публичного покаяния шведского правительства о существовании аналогичных программ вспомнили и в других европейских странах. Скандальные разоблачения обещают там быть не менее громкими.
Дабы исключить поверхностные сравнения шведских программ принудительной стерилизации с аналогичной практикой, применявшейся, например, в США, стоит указать на два фундаментальных отличия.
Во-первых, шведская «социальная инженерия» была на порядок масштабнее: если в США в рамках «евгенических программ» было стерилизовано в общей сложности порядка 30 тысяч американок, то в Швеции количество женщин, принудительно подвергнутых этой процедуре, было на 10 тысяч больше. Учитывая разницу в населении между США и Швецией, различие масштабов очевидно.
Во-вторых, планы, разрабатывавшиеся шведским правительством, шли гораздо дальше, чем просто желание избавить общество от тех, кого правящие круги считали социально-генетической «обузой». Бетнер не зря сравнивает шведские евгенические программы с расовой политикой Третьего рейха: шведские власти вполне официально рассматривали принудительную стерилизацию как способ физического уничтожения целых этнических групп, в первую очередь ― цыган:
«Причины, по которым цыгане были выделены в отдельную категорию, менее ясны. Их позднее появление в статистических отчетах позволяет предположить, что причиной тому были расовые факторы, потому как, как и в случае саамов, их образ жизни не соответствовал требованиям современного развитого общества. К 1920-м годам цыган и tattare (этническая группа цыган, поселившихся в скандинавских странах в 16м веке; авторы работы используют этот термин, дабы отличить цыган-tattare от цыган, иммигрировавших в Швецию и Норвегию в конце 19 века) со всей очевидностью рассматривали как расово неполноценных людей, хотя происхождение tattare было неясно и оставалось предметом дискуссий. Когда в 1923 году правительство приступило к изучению проблемы tattare, в качестве способа ее решения (так и не претворенного, однако, в жизнь), рассматривалось прямое или опосредованное уничтожение этой этнической группы. Принятые шведским парламентом в 1934 и 1941 годах законы о стерилизации рассматривались как способ решения проблемы tattare. Хотя стерилизация редко применялась против представителей этой этнической группы как таковых, сам факт принадлежности к tattare во многих случаях определял решение о стерилизации конкретных женщин. (…)
В 2003 году Шведское государство закончило выплату долгов шведкам, которые в период с 1935 по 1975 годы подверглись насильственной стерилизации. С 1999 года приблизительно 1700 человек получили почти 300 млн крон (33 млн евро), по 175 тысяч крон (19 200 евро) каждый. Известно, что к сегодняшнему дню удовлетворены 20% требований о выплате компенсаций, пишет Liberation (перевод на сайте Inopressa.ru). Некоторые люди полагали, что были стерилизованы, но не имели никаких подтверждающих этот факт документов. В других, более редких случаях, специально созданные органы приходили к выводу о том, что истцы не могут доказать факт давления или принуждения к стерилизации.
Французское издание задается вопросом: после выплаты компенсации считает ли Швеция, что расплатилась по долгам?
«Я надеялась, что кто-то из членов правительства напишет мне личное послание, попросит прощения, что Швеция продемонстрирует большее сострадание», - говорит Барбо Лисен, одна из тех женщин, кто в числе первых получили компенсацию за то, что подверглись насильственной стерилизации. С ней это случилось в 1946 году. В детстве у Барбо иногда случались судороги. Был поставлен диагноз - эпилепсия. Когда она забеременела, ее лечащий врач оказался категоричным: необходимо сделать аборт и провести стерилизацию. Под нажимом врача Барбо отступила. С тех пор она стыдилась того, что стала индивидуумом второго сорта. Швеция испытала потрясение, когда в августе 1997 года разразился скандал в связи с насильственной стерилизацией. Ни одна новость, за исключением убийства в 1986 году премьер-министра Улофа Пальме, не получала такого широкого освещения в прессе.
В 1934 году парламент единогласно проголосовал за принятие первого закона о стерилизации; второй закон был принят в 1941 году. Для правых главным аргументом была защита нордической расы. Левые и социал-демократы стремились избежать обострения социальных проблем. Социально плохо адаптированные люди или умственно отсталые рассматривались как граждане, ухудшающие имидж общества, которые к тому же обходятся ему очень дорого. Майя Рунсис, историк, случайно наткнувшись на архивные документы, испытала шок, открыв первый же документ. «Это было письмо, написанное священником в полицию. Он жаловался на то, что 13-летняя девушка неспособна выучить катехизис. Это был конец 30-х годов. Этого оказалось достаточно, чтобы девочку стерилизовали!» И таких случаев - огромное множество. Скромные женщины, у которых было много детей, трудные подростки и т.д.
И даже завершения Второй мировой войны и разоблачений, связанных с Холокостом, оказалось недостаточно для прекращения этой практики. Швеция была искренне убеждена в том, что действует на благо общества. Пришлось дожидаться 70-х годов и активизации движения феминисток, чтобы закон был пересмотрен. Стоит ли уточнять, что феминистки не выступали против этих стерилизаций как таковых, а были против того, что более чем в 90% случаев операции подвергались женщины. Несбалансированный закон в плане равноправия полов. Швеция отреагировала лишь после того, как мировая общественность стала показывать на нее пальцем, утверждая, что там применяются нацистские методы. Была создана комиссия по расследованию, затем были выплачены компенсации. Итоги таковы: в период с 1935 по 1975 годы подверглись стерилизации 63 тысячи человек, из них 27 тысяч - насильственно, без согласия или под давлением, например, под угрозой лишения пенсии. Барбо стала одной из немногих жертв, которая рассказала свою историю представителям СМИ. «Многие не решаются на это до сих пор, - говорит она. - Я постоянно испытываю стыд. Я всегда чувствую, что на меня наклеен ярлык. Для правительства мы принадлежим к прошлому. Оно хочет, чтобы благодаря деньгам эта история забылась. Все это настолько бюрократично, бездушно».
«Насилие над саамами со стороны государства имеет огромные последствия. Нам нужна комиссия по установлению правды и примирению, саамы должны в ней также участвовать. В Швеции мы много говорим о правах человека и призываем другие страны быть более ответственными. Но чтобы нам доверяли, когда речь идет о правах человека, Швеция должна признать свой исторический долг перед саамским народом, как это делают и делали другие страны»
Церковь наравне с государством виновата в плохом обращении с представителями коренного населения. Примеры тому - обращение в христианство, уничтожение мест культа и разграбление могил. Они также обращают внимание на то, какую роль играли священники в разжигании ксенофобии и расизма в отношении саамской общины: представители церкви участвовали в исследованиях по расовой биологии, где подопытными были саамы. И это вплоть до 1960-х, после чего началась сегрегация - в Швеции появились отдельные школы для этнических саамов.
ПаспортЗапоры при беременности - проблема не редкая. Возникают они как по физиологическим причинам (у будущих мам замедляется перистальтика кишечника), так и из-за образа жизни (малоподвижный, как правило, особенно в последнем триместре или при угрозе прерывания
Агрессивность, которая по сути есть не что иное, как сознательное стремление нанести вред ближнему, - это черта характера, которая, к сожалению, в той или иной степени присуща многим из нас, и мы проявляем ее в различных ситуациях. Агрессивность можно счи
Ребята, мы вкладываем душу в сайт. Cпасибо за то,что открываете эту красоту. Спасибо за вдохновение и мурашки.Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте В наше время невероятно популярны различные супергерои. Еще бы, каждый из нас тоже хотел бы обл
