Ювенальная юстиция см и сл. Ювенальная юстиция: Что это такое? Простыми словами. – Это как-то мотивировалось
Последнее время всё чаще можно услышать такое понятие, как ювенальная юстиция. ЮЮ – система защиты прав несовершеннолетних. Все больше говорят о необходимости внедрения этой системы в законодательство РФ. Но чем дальше, тем больше у этой системы противников. Давайте разберемся, почему…
О чем речь Согласно определению, данному в Википедии, ювенальная юстиция - система государственных органов, осуществляющих правосудие по делам о преступлениях и правонарушениях, совершённых несовершеннолетними, а также государственных и негосударственных структур, проводящих контроль за исправлением и реабилитацией несовершеннолетних преступников и профилактику детской преступности, социальную защиту семьи и прав ребёнка. Целью выделения ювенальной юстиции из общей системы правоохранительных органов является необходимость соблюдения особого порядка работы с несовершеннолетними, позволяющего обеспечить дополнительные гарантии прав этой категории лиц. Согласно проекту федерального закона РФ от 14.02.05, система ювенальной юстиции – это совокупность государственных органов, органов местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждений, должностных лиц, неправительственных некоммерческих организаций, осуществляющих на основе установленных законом процедур действия, нацеленные на реализацию и обеспечение прав, свобод и законных интересов несовершеннолетнего ребенка. Фактически ювенальная юстиция предполагает создание отдельного независимого органа (системы органов), который будет заниматься «детскими» проблемами. Действует ЮЮ в двух направлениях:- Особая система правосудия над несовершеннолетними правонарушителями, профилактика и реабилитация.
- Контроль за соблюдением прав, свобод и законных интересов несовершеннолетних во всех областях и сферах жизни.
- уклонение от выполнения обязанностей родителей, в том числе при злостном уклонении от уплаты алиментов;
- отказ без уважительных причин взять своего ребенка из родильного дома (отделения) либо из иного лечебного учреждения, воспитательного учреждения, учреждения социальной защиты населения или из аналогичных организаций;
- злоупотребление своими родительскими правами;
- жестокое обращение с детьми, в том числе осуществление физического или психического насилия над ними, покушение на их половую неприкосновенность;
- хронический алкоголизм или наркомания;
- совершение умышленного преступления против жизни или здоровья своих детей либо против жизни или здоровья супруга.
- если оставление ребенка с родителями (одним из них) опасно для ребенка по обстоятельствам, от родителей не зависящим (психическое расстройство или иное хроническое заболевание, стечение тяжелых обстоятельств и другие);
- если оставление ребенка с родителями (одним из них) вследствие их поведения является опасным для ребенка, но не установлены достаточные основания для лишения родителей (одного из них) родительских прав.
Ребенок имеет право свободно выражать свое мнение; это право включает свободу искать, получать и передавать информацию и идеи любого рода, независимо от границ, в устной, письменной или печатной форме, в форме произведений искусства или с помощью других средств по выбору ребенка. Осуществление этого права может подвергаться некоторым ограничениям, однако этими ограничениями могут быть только те ограничения, которые предусмотрены законом и которые необходимы: a) для уважения прав и репутации других лиц; или b) для охраны государственной безопасности или общественного порядка (ordre public), или здоровья или нравственности населения.
При первом прочтении не вызывает никаких противоречий? А между тем, выходит, что родители не могут запретить ребенку получать информацию, даже если считают эту информацию плохо влияющей на воспитание. Нельзя получать только ту информацию, которая запрещена законом. Сам родитель не может создавать ограничения, основываясь на своих принципах воспитания. Статья 15:
Государства-участники признают право ребенка на свободу ассоциации и свободу мирных собраний. В отношении осуществления данного права не могут применяться какие-либо ограничения, кроме тех, которые применяются в соответствии с законом и которые необходимы в демократическом обществе в интересах государственной безопасности или общественной безопасности, общественного порядка (ordre public), охраны здоровья или нравственности населения или защиты прав и свобод других лиц.
Если вам не нравится компания, в которую влился ваш ребенок, лично ВЫ ничего не сможете сделать. Запретить общаться – значит нарушить права ребенка. А это в системе ЮЮ недопустимо. И даже если ВАМ кажется, что компания оказывает плохое влияние на ваше несовершеннолетнее чадо, это ваши проблемы. Обратите внимание, в конвенции нет ограничений по возрастам. То есть, по сути, вы не можете регулировать процесс общения даже в отношении малышей. Они наделены такими же правами, как и подростки. Если вам кажется, что я преувеличиваю и довожу ситуацию до абсурда, вы ошибаетесь. До абсурда ситуацию доводят чиновники. Вот извлечение из «Методических рекомендаций для специалистов органов и учреждений системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних по вопросу защиты детей от жестокого обращения». Сей документ создан Комиссией по делам несовершеннолетних и защите их прав. Пояснение о том, что такое «Психическое насилие (эмоционально дурное обращение с детьми)»:
- обвинения в адрес ребенка (брань, крики);
- принижение его успехов, унижение его достоинства;
- отвержение ребенка;
- длительное лишение ребенка любви, нежности, заботы и безопасности со стороны родителей;
- принуждение к одиночеству;
- совершение в присутствии ребенка насилия по отношению к супругу или другим детям;
- причинение боли домашним животным с целью запугать ребенка.
В последнее время много шума в обществе о том, что ювенальный закон в России вводят для того, чтобы обижать, а не защищать детей. А он касается именно жизни и здоровья несовершеннолетних. Давайте разберемся, как расшифровывается иностранный термин «ювенальный», это нововведение полезно стране или приведет к ее деградации. Дело довольно непростое. В российском обществе традиционно трепетно относятся к подрастающему поколению. Если, к примеру, нововведения в экономике или политической системе народ готов терпеть, то к переменам в такой области, как воспитание детей, относится с подозрением.
Что такое «ювенальный»?
Это слово есть в любом сборнике, растолковывающем смысл терминов. Никаких особых разъяснений там не дается. Слово происходит от латинского juvenalis, «юношеский» в переводе. Ювенальный - это неполовозрелый. Понятно, что речь идет о детях, неспособных физиологически к зачатию.
Психологи утверждают, что личность неполовозрелого человека еще не сформирована до конца, ее можно изменить, влияя в нужную сторону. Во главу угла поставлены «права ребенка». В кавычках, потому что гипертрофировано почти до неузнаваемости.
Следует заметить, что термин «ювенальный» - это западное нововведение. История его внедрения в общество насчитывает десятилетия. В прошлом веке все страны столкнулись с детской преступностью. Это явление было совершенно естественным последствием войн и экономического упадка на территории Европы, СССР, США и других государств. Решали ее разными способами. В Стране Советов организовали специальные государственные органы, которые занимались каждой судьбой, с учетом приоритета воспитания в семье.
Западный путь
Другое дело - страны капиталистического мира, где деньги важнее души. Вместо того, чтобы разбираться, почему родители не создают условия для воспитания детей, на Западе ввели систему наказаний за каждую малейшую провинность. Нынче могут забрать ребенка за то, что полы в квартире не вымыты или игрушки разбросаны. Система развивалась по принципу: детям можно все. Теперь эта идея гипертрофировалась в такой принцип: за провинность - значит нарушать его права. Ювенальный закон предполагает рассмотрение семейных недоразумений под углом полного приоритета «прав» детей. Если чадо плачет - родители виноваты, обиделось - забрать из семьи и тому подобное. Доходит до того, что мама с папой становятся рабами своих отпрысков, «кнутом» которых выступает государственная система. Эксплуатируется при такой системе, естественно, родительская любовь.
Ювенальная система
Демократическое общество сильно своими писаными законами. Граждане поставлены государством в условия, когда правила нарушать нельзя ни в коем случае. Малейшее отклонение от закона тянет за собой мгновенное наказание. Однако если при обычных нарушениях гражданин может обратиться за защитой своих прав в суд, то совсем иначе обстоят дела при реализации ювенальной системы. В ее состав входят специальные органы, выискивающие случаи ущемления прав ребенка. Действуют они быстро и закрыто, то есть детей изымают в любом месте, не сообщая о месте их нахождения родителям. В течение нескольких дней дело поступает в закрытый суд. Решение этого органа тоже принимается быстро. Ребенок навсегда изымается из семьи, без возможности опротестовать такое действие любой из сторон. Государство берет чадо под свою опеку, вернуть его крайне сложно.
Ювенальный закон в России
Почти на всей территории постсоветского пространства до последнего времени продолжали работать еще старые органы, занимающиеся правами несовершеннолетних. Принцип их, напомним, приоритетность семейного воспитания. Но демократические преобразования дошли и до этой чувствительной для всего общества сферы. Запад на экспертном уровне твердит, что никакая система не может быть столь же полезной и рациональной для детворы, как ювенальная. Россия решила внедрять у себя в стране ее принципы. Зачем в нашем обществе законы, абсолютно противоречащие народным традициям, никто только не пояснил. Со времен царя Гороха в большой России считалось, что семья - это главная составляющая крепкого и сильного государства. Ее еще называли «ячейка» общества. В семье дети получают навыки нормальной жизнедеятельности, впитывают традиции народа и тому подобное.
Противники и критики ювенальной системы
Необходимо отметить, что описываемый взгляд на воспитание вызвал серьезные волнения среди граждан. На настоящее время закон о ювенальной юстиции в России уже принят. Этот документ носит название: «Об основах социального обслуживания граждан в Российской Федерации». Тревожные звоночки превратились в гул набата. Дело в том, что введение ювенальной системы создает гигантский раскол между обществом и властью. В первую очередь он связан с закрытостью принятия решения органами ювенальной юстиции. Государство вмешивается в дела семейные, которые у нас по традиции решают сами граждане по своему усмотрению. И они имеют право (пусть оно и не закреплено законодательно) принимать решение, как воспитывать отпрысков, в том числе и какими методами.
Но это только первый слой проблемы
Самый главный раскол пойдет по оси доверия граждан власти. Согласно ювенальным принципам, государство берет заботу о детях на себя. А вы знаете тех, кто добровольно отдаст свое любимое чадо посторонним людям? Общество, как надеются инициаторы такого законодательства, открыто и откровенно выразит недоверие действующей власти. А это, по видимому, именно то, чего добиваются новаторы, стремящиеся разрушить благополучие России и ее граждан. Других выводов из понятия «ювенальный» для нашего общества, с учетом практики западных стран, пока не просматривается.
Хорошая обзорная статья, на ювенальную тему. Отсюда
Пытка внедрения в России позаимствованной на Западе «ювенальной» системы, похоже, вызывает все большую аллергию у российского общества
Долгое время «ювенальную систему» ее сторонники подавали обществу и власти, как панацею для решения едва ли не всех проблем, связанных с насилием против детей. Ее противников именовали «маргиналами» и «мракобесами», которых незачем приглашать к обсуждению проблемы, а тем более — давать им слово. Однако события последних месяцев неопровержимо доказывают, что все обстоит гораздо сложнее. Начавшись в конце ноября с переполненных залов «открытых общественных слушаний», сегодня протест выплеснулся на улицы.
21 марта в Москве на Болотной площади прошел 5-тысячный анти-ювенальный митинг, организованный движением «Народный Собор» и «Объединенным общественным комитетом в защиту семьи, детства и нравственности», а в 22 российских городах — уличные акции в его поддержку. Возмущенные граждане заваливают письмами протеста администрацию Президента, требуя защиты своих нарушаемых конституционных прав. Готовятся массовые анти-ювенальные акции на Урале и Кубани. При этом против «ювенальной системы» практически с единых позиций выступают православные и мусульмане, «левые» и «правые», русские и представители других народов России.
Все это вместе вряд ли позволяет рассматривать столь динамично растущий общественный протест, как действия «безответственной кучки маргиналов». Тем более, его организаторы постоянно подчеркивают: они протестуют против «ювенальной системы» именно потому, что считают ее разрушительной для общества и государства. То есть, налицо вполне определенная гражданская позиция и четко выстроенная система аргументов, замалчивать которую по меньшей мере неразумно.
Что не нравится
Итак, что же в «ювенальном» проекте вызывает столь широкое общественное возмущение? Формально необходимость введения в России «ювенальной системы» ее лоббисты мотивируют рядом ратифицированных Россией документов, включая «Европейскую социальную хартию» и «Конвенцию о правах ребенка». Однако их противники убеждены, что текст этих документов дает возможность для весьма широкого их толкования с учетом национальных интересов России. Они говорят, что «права ребенка», подлежащие защите, должны быть сформулированы в соответствии с традиционными для России семейными ценностями, ее духовностью и культурой.
Сторонники ювенальной системы предлагают внести в российское законодательство принцип приоритетности прав ребенка (при умолчании о каких-либо обязанностях) перед правами других лиц, в том числе родителей и учителей, несмотря на то, что в международном праве такой принцип не сформулирован. При этом сама трактовка «прав ребенка», которую России сегодня пытаются навязать, отличается от традиционного российского миропонимания. Например, она не позволяет родителям ограждать детей от пропаганды безнравственности, эгоизма, жестокости, половых извращений: поскольку соответствующие журналы, книги и фильмы продаются свободно, родительский запрет будет истолкован как «нарушение права ребенка на информацию». Нельзя запретить даже наркоманию, которая трактуется, как, может быть, не самый правильный, но все же допустимый «альтернативный стиль жизни». Во многих западных странах уже введен законодательный запрет на любое физическое наказание — вплоть до безобидного шлепка. «Насилием» (психическим, экономическим, моральным) также считается повышение голоса, отказ в «карманных деньгах», требование убрать свою комнату и т. д. В «ювенальной системе» значительно расширяются права суда и социальных служб, которые смогут вторгаться в любую семью и по формальным критериям отнимать ребенка. У всех на слуху «дело семьи Рантала», у которой за шлепок «ювенальные» органы Финляндии отобрали сына. А всего в пятимиллионной Финляндии за минувший год ими отобрано 11 тысяч детей!
Западный опыт введения «ювенальной системы» у большинства российских родителей способен буквально вызвать шок. По данным германского журнала «Шпигель», из 70 тысяч детей, отнятых «ювенальщиками» в сытой Германии за 2008г, почти половину отняли «за бедность». Из 2 миллионов социальных сирот во Франции, по оценкам специалистов, около 1 миллиона отнято незаконно. Изъятие обычно производится на основе личного решения судьи, которое практически нельзя оспорить и которое нередко выносится даже на основании анонимных телефонных звонков о том, что «семья в опасности». Заверения лоббистов «ювенальной юстиции», фактически освобождающей несовершеннолетних преступников от наказаний, связанных с лишением свободы, что это, якобы, способствует снижению молодежной преступности, также не находят подтверждения. Напротив, во всех «ювенальных» странах молодежная преступность растет существенно быстрее, чем преступность «взрослая», и становится все более жестокой. Все это, без сомнения, ждет и Россию.
При этом противники «ювенальной системы» согласны, что защищать ребенка от насилия необходимо, но резонно замечают, что границы подчинения, дисциплины и наказаний давно уже существуют и достаточно хорошо описаны в действующем российском законодательстве. Насилие по отношению к кому бы то ни было — одинаково подсудно и не требует никакой особой ювенальной юстиции. Так, семейным законодательством предусмотрена возможность лишения родительских прав (статья 69 СК РФ) или их ограничения (статья 73 СК РФ). Статья 77 СК РФ предусматривает также возможность немедленного изъятия ребенка органом опеки и попечительства на основании соответствующего акта органа местного самоуправления при непосредственной угрозе жизни ребенка и его здоровью с последующим обращением в суд с иском о лишении родительских прав или об ограничении в родительских правах. То есть, правовых оснований для изъятия детей из действительно неблагополучных семей, предостаточно. Однако «ювенальная система» направлена на изъятие детей из вполне нормальных по российским меркам, семей.
Вместе с тем, принятие конкретных мер по осуществлению помощи малоимущим семьям, созданию условий для выполнения родителями своих обязанностей по воспитанию детей, поддержки семьи, ее надлежащему финансированию и ответственности государственных органов за невыполнение указанных обязательств могло бы реально улучшить положение в семьях, которые принято считать неблагополучными, устраняя саму причину такого неблагополучия и закладывая основы действительно эффективной системы оздоровления нашего общества и поддержки доверия граждан к своему государству.
Наконец, серьезнейшую обеспокоенность общественности (прежде всего — родительской) вызывает то, как все это делается. Старт ювенальному проекту дал Указ Б.Н. Ельцина N 942 от 14.09.1995 г., в котором предусмотрено создание системы ювенальной юстиции. В феврале 2002 г. Государственная Дума РФ приняла в первом чтении закон «О внесении изменений в Федеральный конституционный закон «О судебной системе Российской Федерации», предусматривающий создание специализированных ювенальных судов.
Закон этот, так и не принят, однако, несмотря на его отсутствие, ювенальные суды начали форсированно создавать в более чем 30 российских регионах на неизвестно откуда поступающие деньги. Параллельно с этим, в школах вводится должность «уполномоченного по делам ребенка», чья основная задача — обучение детей их «правам» (кое-где это уже делается с детсадовского возраста), а также — сбор доносов новых «Павликов Морозовых» на своих родителей и учителей. Кроме того, идет тотальный сбор информации о каждой семье через проводимые повсеместно (в нарушение 24 статьи Конституции РФ) анкетирования о положении ребенка в семье: как воспитывают, как наказывают, сколько дают денег и т.д. Кстати, одним из требований массового митинга в Москве 21 марта было не только прекращение противозаконных «экспериментов» создания системы детского доносительства и сбора конфиденциальной информации о семьях, но и тщательная прокурорская проверка законности всего этого «экспериментирования», а заодно — источников его финансирования.
С негативной оценкой «ювенальной системы» согласен и целый ряд депутатов Госдумы. Например, Вадим Соловьев (член Комитета по конституционному законодательству и государственному строительству) утверждает: Я — бывший судья, поэтому внимательно слежу за практической работой ювенальной юстиции в странах Запада и наблюдаю большой крен в ее работе в плане ограничения прав родителей и чрезмерного наделения государства правом на вмешательство в семейную жизнь. Чиновник, работающий в органах юстиции (в первую очередь судья), обладает широкими функциями по определению места, где ребенку лучше воспитываться — в родительской семье или приемной. Самое печальное, что суды зачастую злоупотребляют своими правами. И я боюсь, что подобная ситуация может привести к тому, что детей из простых семей, если они понравятся обладающим солидным капиталом дядям и тетям, под предлогом защиты интересов ребенка суды смогут передавать их в руки людей с туго набитыми карманами.
Сходного мнения придерживается Александр Тягунов (заместитель председателя Комитета по культуре): Лично я не сторонник введения ювенальной юстиции. В действующем Уголовном кодексе предусмотрены наказания за ювенальные преступления, и их смягчение приведет к формированию синдрома безнаказанности. К созданию — опять же по западному образцу — института омбудсменов я также отношусь отрицательно. Удивительно, как это мы за всю историю России успешно обходились без людей, облеченных полномочиями единолично решать судьбы детей? В школе есть учителя, директор, родительские комитеты, которые в трудных случаях могут решать возникающие у школьников проблемы. Причем, решать всесторонне и сообща, а не доверять их субъективному мнению одного «омбудсмена», который может ошибаться, а в худшем случае — и необъективно относиться к какой-либо семье.
Мнение Максима Мищенко, члена Комитета по делам молодежи:
К ювенальной юстиции отношусь отрицательно. Представьте себе, ребенок мечтает, скажем, о сиреневом верблюде. Приходит он как-то с родителями в магазин и на прилавке видит его, просит купить. Родители — ни в какую. На следующий день отчаявшийся ребенок крадет у родителей деньги покупает верблюда. Затем — суд над «жестокими» родителями. Ювенальная юстиция — это результат «юридического бума» Соединенных Штатов. И из этого «бума» совсем не следует, что России тоже нужно решать проблемы безработных юристов за счет проблем детей.
Об институте омбудсменов: ну, пожалуется ребенок на то, что родители денег ему не дают на сиреневого верблюда, что же, делать из этого катастрофу? А директор школы не угодил — сменят что ли? Это нормально, когда на проблемы дети жалуются маме. Ненормально, когда ребенок просит помощи у постороннего взрослого (омбудсмена того же). Русскому менталитету несвойственно выносить ссор из избы.
Против «ювенальной системы» уже официально выступила фракция КПРФ. «Справедливая Россия» ждет только съезда, чтобы поставить вопрос о замене в своей партийной программе пункта о поддержке «ювенальной юстиции». «Против» выступил целый ряд высокопоставленных деятелей Русской Православной Церкви, часть мусульманских муфтиев. Таким образом, поднятый «снизу» общественный протест, похоже, становится общей тенденцией, вокруг которой объединяются самые разные общественные силы и не учитывать которую при принятии политических решений вскоре вряд ли будет возможно.
«Ювенальщики» идут в обход
Осознавая, что потихоньку продавить «ювенальный проект» не получилось, его сторонники сегодня резко меняют и риторику, и тактику. Уже почти никто не говорит о необходимости заимствовать западную «ювенальную систему». Из уст лоббистов звучат заверения, что они почти готовы отказаться от «ювенальных судов», и что наша ювенальная система, якобы, будет «совершенно особенная, основанная на нашей российской специфике и традиции». Но изменились ли цели «ювенальщиков? Вместо разговоров о «ювенальной юстиции» заговорили о «ювенальных технологиях», реализовывать которые планируется через существующие органы — «комиссии по делам несовершеннолетних» и органы опеки, но поставив перед ними принципиально иные задачи и подведя под их действия новую законодательную базу. Это уже делается: отовсюду приходит информация о совершенно диких случаях изъятия детей «за бедность» или за полученный на улице синяк. Причем такие случаи, прежде единичные, сегодня становятся массовыми и повсеместными. В итоге под другим названием выращивают такого монстра, перед которым побледнеет даже «ювенальная система» Запада. Все, что для этого нужно — деньги, кадры и соответствующее законодательное обеспечение. Деньги где-то находят, а специалистов для еще не существующих «ювенальных органов» массами готовят по «международным программам» юридические кафедры. Дело — за законодательным обеспечением, и в этом направлении многое уже делается без лишнего шума.
Так, например, на рассмотрении Госдумы находится проект Федерального закона № 198484-5 «О внесении изменений в Федеральный закон «Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации» и отдельные законодательные акты РФ в целях обеспечения гарантий прав детей на надлежащее воспитание» (внесен 8 мая 2009 года). Он позволяет отбирать детей из семей «по бедности» и за «ненадлежащее воспитание». Причем, что следует под этим понимать, всецело оставлено на усмотрение правоприменителей. Не определен в законопроекте и «необходимый уровень жизни», который должны обеспечить родители. Зато предлагается налагать штрафы на родителей за ненадлежащее содержание и воспитание детей, а на должностных лиц — за недоносительство об этом. В законопроекте также предусматривается уголовная ответственность (до трех лет лишения свободы) за применение домашних наказаний, причем не только физических, но и иных мер воспитательного характера, которыми при неясности их определения, могут быть признаны практически любые способы воздействия на ребенка.
Таким образом, привлечь к юридической ответственности станет возможно кого угодно и за что угодно. Какие широкие возможности откроются при этом для коррупции, шантажа и теневого управления огромными массами людей, объяснять не нужно. Особое коварство заключается в том, что подан этот «ювенальный» законопроект в едином пакете с законами о включении в образовательные программы учебного предмета «основ религиозной культуры», о правовом статусе учреждений кадетского образования и другими хорошими и правильными законами, подготовленными в рамках «Концепции государственной политики в области духовно-нравственного воспитания детей в Российской Федерации и защиты их нравственности»!
Внесены также и другие проекты федеральных законов, позволяющие привлекать к уголовной ответственности родителей за неуплату средств на содержание отобранного ребенка, включая алименты в твердых денежных суммах (независимо от заработка), расходы на образование, здравоохранение, отдых, обеспечение детей жильем по существующим нормам и т. д. Предлагается разрешить на законодательном уровне создание единого банка данных для хранения и использования информации о выявлении несовершеннолетних, находящихся в «социально опасном» положении, и их семьях, а также многие другие проекты, попирающие конституционные права граждан и основы нашего государственного устройства.
Все это вместе с продолжающимся «ювенальным экспериментом» в 30 регионах, созданием системы «омбудсменов» и сбором конфиденциальной информации о семьях позволяет однозначно утверждать, что «ювенальный проект» не свернут. Его продолжают те же люди, хотя и в новом формате.
К чему это ведет и кому это выгодно?
Ответить на данный вопрос довольно легко, если спрогнозировать хотя бы самые очевидные последствия введения в России «нео-ювенального проекта»:
1. Разрушение семьи. Принцип приоритетности прав ребенка, провозглашаемый ювенальной системой, разрушает сами основы общественной и семейной жизни. Одним из фундаментальных законов жизни любого человеческого сообщества является различие прав у его членов при равенстве всех перед лицом закона, равенстве их свободы. Этот закон предполагает принцип дисциплины и подчинения. Семья, являясь самой важной ячейкой общества, требует соблюдения данного закона в отношениях между родителями и детьми. Нарушение его ведет к ее разрушению и, естественно, к полной дестабилизации общественной жизни.
Таким образом, поскольку воспитание в семье предполагает послушание родителям и удержание ребенка от зла (в том числе — путем запретов и наказаний), то при ее реализации система ювенальной юстиции фактически лишает родителей естественной обязанности в отношении детей и преимущественного права определять систему и приоритеты семейного воспитания, разрушает традиционные устои семейных взаимоотношений в нашей стране.
2. Разрушение морали и демографическая катастрофа. Психологи предупреждают: фактическое поощрение детского своеволия неизбежно приведет к росту психопатизации детей, алкоголизма, наркомании, игромании, курения и т. п. Пропаганда «безопасного секса» как якобы неотъемлемой части современного образа жизни, будет дополнена введением «сексуального просвещения» в школьную (и даже дошкольную) программу. Причем, под предлогом «защиты прав ребенка на информацию» невозможно станет не только запретить подобные уроки, но и (как это происходит сегодня на Западе) не допускать на них своих детей. Итогом станет не только увеличение числа психических и венерических заболеваний, разрушающих репродуктивное здоровье молодого поколения, но и внедрение в его сознание психологической установки на малодетную или бездетную семью, а лучше — на ее полное отсутствие. Таким образом, о выходе из «демографической ямы» можно будет забыть.
3. Развал системы образования и деинтеллектуализация России. С введением в школах «уполномоченных по делам ребенка», официально собирающих компромат на учителей и директора, поощряющих доносительство и «подростковый террор» в отношении преподавателей, рухнет все, что еще сохранилось от нашей системы образования. Что роковым образом скажется на конкурентоспособности нашей страны в современном мире.
4. Криминализация и дестабилизация страны. Помимо собственного огромного коррупционного потенциала и расцвета уже существующей криминальной индустрии «коммерческого» усыновления, «ювенальная система» роковым образом скажется на социальной, межнациональной и политической стабильности страны. Фактическая безнаказанность в «малолетних» (до 18 лет) преступников уже завтра даст нам в каждом дворе безнаказанно действующие молодежные банды, а в каждой школе — ненаказуемого 17-летнего наркоторговца. Разного рода «революционеры» получат огромное число добровольцев для своих авантюр. Да и само изъятие детей «за бедность», принудительное обучение малышей «секспросвету» и «толерантности» к сексуальным извращениям, грубое вторжение в семейные отношения и противопоставление детей родителям вызовут массовое недовольство граждан, создав тем самым массу новых возможностей для дестабилизации общества.
Материал подготовил Владимир Познанский
Ювенальная юстиция. Большинство россиян если и слышало о ней, то краем уха. Какие-то суды для несовершеннолетних… Вроде бы ничего плохого… Пусть с детьми разбираются специалисты. Правозащитники же, те, что настойчиво уговаривают наши власти принять законы о ювенальной юстиции, не слишком торопятся просветить нас на этот счет. Говорят только о некоей кардинальной перестройке работы с несовершеннолетними и о том, что все будет хорошо. А еще кивают на Запад, но опять-таки стараются свести конкретику к минимуму.
Казалось бы, хотите убедить – убеждайте, приводите как можно больше примеров. Ан нет! Опыт актрисы Натальи Захаровой , ставшей жертвой этой системы во Франции, показывает, что замалчиваются подробности работы системы ювенальной юстиции отнюдь не случайно. Ибо вряд ли, поняв, о чем в действительности идет речь, большинство депутатов проголосует за такое нововведение.
Напомним историю Натальи Захаровой. В начале 1990-х годов она вышла замуж за француза, уехала в Париж и родила дочь. Однако жизнь не сложилась, так как супруг жестоко обращался с девочкой и употреблял наркотики. После развода, по решению суда по семейным делам, Маша осталась с мамой, и, если бы дело происходило в России, так продолжалось бы и по сей день. Но во Франции существует еще и ювенальный суд. Когда Маше было три года, ее, по просьбе бывшего мужа Натальи, насильно разлучили с мамой, отдали в приют, а затем в приемную семью. И вот уже девять лет Наталья не может вернуть дочь, несмотря на то, что ее дело получило широкую международную огласку и обсуждалось на самом высоком межгосударственном уровне. С просьбой помочь воссоединению семьи обращался к кардиналу Франции (а во время своего визита во Францию еще и к президенту Николя Саркози) и Святейший Патриарх Алексий II. Но проблема до сих пор не решена, потому что ювенальная юстиция – это государство в государстве. Она являет собой этакий «правовой Ватикан» и действует по собственному усмотрению. Вот что рассказала Наталья Захарова в своем интервью.
– Что собой представляет система ювенальной юстиции во Франции?
– В системе ювенальной юстиции работают судьи по делам несовершеннолетних, сотрудничающие с социальными службами. Их основная задача – защита интересов ребенка. В законе написано, что ребенок изымается из семьи только в том случае, если его жизни угрожает физическое, психическое и моральное насилие. Но что конкретно имеется в виду, не уточнено. Вероятно, подразумеваются побои, издевательства и т.п. Но парадокс заключается в том, что родители, действительно жестоко обращающиеся с ребенком, нередко остаются безнаказанными, а страдает тот, кто ребенка любит и заботится о нем. Когда моя дочь Маша возвращалась после свиданий с отцом, Патриком Уари, в кровоподтеках, совершенно потрясенная, в подавленном психическом состоянии, все мои попытки связаться с судьей по делам несовершеннолетних и сотрудниками социальных служб были тщетными. Никто из них не хотел реагировать. И даже когда адвокат принес судье фотографии Маши со следами побоев, а врач написал заявление прокурору, который, в свою очередь, отправил судье по детским делам указание разобраться в деле, даже тогда судья не начала расследование.
– Почему?
– Потому что не сочла это необходимым. И мой случай не был единичным. В ассоциации, созданные во Франции для защиты прав семьи, поступают обращения о вопиющих нарушениях закона судьями и безнаказанности преступников. Вспоминаю такой случай. В одну из ассоциаций обратилась за помощью женщина. Ее бывший супруг был начальником тюрьмы. Однажды их пятилетний сын после свидания с папой рассказал, что тот со своим приятелем (который, кстати, работал… психологом в той же тюрьме!) делал ему больно. Когда потрясенная мать обратилась к судье по детским делам и показала медицинское заключение об изнасиловании мальчика, судья приказала: «Немедленно заберите ребенка у матери и поместите его в приют, поскольку мать манипулирует ребенком и восстанавливает его против отца».
– И ребенка забрали?
– Да! Он сопротивлялся, плакал, но его насильно оторвали от матери и увезли.
– Но ведь это же противозаконно!
– Да. Во французском законе написано, что помещение ребенка в приют предпринимается как радикальная мера, во всяком случае хотя бы после встречи судьи с родителями и ребенком. Но и моя дочь насильно и обманным путем была помещена в приют, о котором мне не было известно ровным счетом ничего. Дочь пробыла там целую неделю, и только потом судья назначила заседание. Но и тогда мне не дали адрес приюта и официально запретили визиты, хотя Маша была больна, у нее была температура под 40. А ведь ей было всего три года, к тому же она не говорила по-французски! Моей дочери была нанесена тяжелейшая психологическая травма, но это не волновало ни судью, ни сотрудников социальных служб. Прежде чем применить подобные жесткие санкции к родителям, нужно предъявить хотя бы какие-то обвинения. Однако никаких обвинений мне тогда не предъявили, а в судебном решении было написано: «В связи с тем, что отец уличен в насилии над ребенком и обвиняет в этом мать, ребенка надо немедленно поместить вне зоны семейного конфликта». Понимаете? Отец «уличен», но при этом «обвиняет»…
– Почему же ювенальный суд, который, как нас уверяют, эффективно защищает интересы ребенка, вынес такое странное решение?
– Сначала я думала, что произошла ошибка. Но на самом деле никакой ошибки не было! Мне стало это понятно после создания нашей ассоциации, когда мы просмотрели дела других родителей. Представляете, рапорты на них и судебные постановления повторяли слово в слово то же самое решение, что было вынесено и в отношении меня! Стало ясно, что существует некий шаблон: берется готовый текст, втавляется фамилия, и дальше все идет по уже отработанной схеме. По закону, сотрудники социальных служб должны являться связующим звеном между ребенком, разлученным с родителями, и самими родителями, стараться сделать все, чтобы родственные связи сохранялись, ведь декларируется, что ювенальная юстиция направлена на воссоединение семьи. Но в реальности все наоборот. Мои письма, фотографии, игрушки и прочие подарки дочери сотрудниками этих служб Маше даже не передавались.
– Это как-то мотивировалось?
– Меня обвиняли в том, что я хочу сохранить с ней слишком тесную связь и «удушаю ее своей материнской любовью». В деле Маши есть запредельные по своей наглости и цинизму рапорты сотрудников социальных служб, которые не были с нами даже знакомы! Работая в нашей ассоциации и разбирая судебные решения, мы с удивлением обнаружили, что рапорты, составленные на пострадавшие семьи, опять-таки слово в слово повторяли друг друга! Менялись только фамилии и адреса. И мы еще раз убедились, что существует некая единая «рыба». Судьи выносят одни и те же решения, обвиняя родителей в «удушающей любви к своим детям»…
– Погодите… Неужели «удушающая любовь» является основанием для того, чтобы забрать ребенка из семьи?
– Да. Для многих французских судей по детским делам «удушающая, захватническая любовь» – самое опасное деяние, которое может нанести страшный физический и моральный вред ребенку. Например, судья Валентини, четвертая по счету в нашем деле, заявила в разговоре с моим адвокатом, что в девяти случаях из десяти она отнимает детей у родителей именно на этом основании.
– А в чем, по мнению суда, выражалась Ваша «удушающая любовь»?
– Судья (что опять-таки противозаконно) никогда не встречалась ни со мной, ни с Машей. Она заявила, что не видит в этом смысла, поскольку Маша и так была потрясена общением с разными незнакомыми людьми. В деле есть рапорт специалистов, которым она, судья, доверяет. И этого достаточно! Сначала меня поразил такой подход, а потом я поняла, что на самом деле судья и не хочет знать правду. Ведь если бы она знала правду, у нее не было бы оснований отнимать у меня дочь. А ей это необходимо.
– Зачем?
– Потому что эффективность ее работы оценивается количеством отнятых детей. Чем больше детей она «защищает» от родителей таким образом, тем быстрее продвигается по служебной лестнице. Получается, что судьи поставляют социальным службам детей, а те, в свою очередь, пишут нужные рапорты, которые, как указали в своем докладе министру юстиции крупнейшие французские юристы г-да Навес и Катала, всегда негативны и всегда настроены против родителей.
– Расскажите, пожалуйста, подробнее про доклад г-д Навеса и Катала.
– В 2000 году французское правительство под давлением профессионалов, забивших тревогу, обратилось к генеральному инспектору по социальным делам Пьеру Навесу и генеральному инспектору юридического отдела Брюно Катала с просьбой представить доклад о положении дел в судах по делам несовершеннолетних и в социальных службах, о разлучении детей с родителями. Доклад получился обширный и совершенно шокирующий. В нем говорилось: «Колоссальное количество детей отнято у родителей и помещено в приюты и приемные семьи. Судьи и сотрудники социальных служб постоянно нарушают закон. Между законом и практикой его применения огромная разница. В одном и том же суде практика одного судьи отличается от практики другого. Нет качественного контроля системы защиты детей и семьи. Никакого уважения к семье, никакой заботы о ней ювенальная юстиция не проявляет. Прокуратура не может вести наблюдение за всеми делами, так как их слишком много. Социальные работники и судьи имеют полную, безграничную власть над судьбой ребенка. Сотрудники социальных служб часто отнимали детей по анонимным телефонным звонкам… что та или иная семья в опасности».
– Такая формулировка уже введена и в наше законодательство.
– Что ж, тогда нашим гражданам особенно интересно будет узнать, как это выглядит на практике во Франции. Типичный пример: родители пошли за хлебом в соседний магазин, оставив дочку во дворе. Откуда ни возьмись появляются сотрудники социальных служб и спрашивают девочку, почему она одна. Она отвечает: «Потому что я в моем дворе, я здесь играю. Мама с папой сейчас придут». Подоспевшие родители обвиняются в том, что плохо заботятся о своем ребенке, оставляя его одного. Был и еще более нелепый случай. Его свидетелем стала председатель другой ассоциации. В аптеку пришла мама с маленькой девочкой, у которой был синяк. Мама купила какое-то лекарство и направилась к выходу. А женщина, стоявшая в очереди, вдруг поинтересовалась у аптекарши адресом этой мамы.
– Разве в аптеке могут его знать?
– Мама расплачивалась кредитной картой, на которой есть эти данные, и они, естественно, высветились на компьютере аптеки.
– А зачем понадобился адрес?
– То же самое спросила и аптекарша. «Как зачем? – воскликнула женщина. – Вы разве не видели синяк у ребенка? Наверное, мать бьет его!» Аптекарша ответила, что она не имеет права давать чужие адреса, и тогда ее собеседница поспешно вышла из аптеки. Каково же было удивление председателя ассоциации, когда через несколько дней на одном совещании она увидела ту самую интересовавшуюся адресом покупательницу, которая оказалась сотрудницей социальной службы! Она выследила-таки мать и написала рапорт о том, что та плохо обращается со своей дочкой. Хотя мало ли где девочка могла получить этот синяк? Скажем, подралась в школе, полезла куда-нибудь и упала… Однако сотрудница социальной службы сразу решила, что мать опасна и ее надо изолировать от ребенка. При всем этом беспризорные дети, которые действительно нуждаются в заботе сотрудников социальных служб, их не интересуют.
– А что внушает ювенальная система детям?
– Ребенка убеждают, что не родители главные в семье, а главные – судья, прокурор, государство. Тем самым фактически подрывается авторитет родителей. Объяснить маленькому ребенку, что такое государство, невозможно, но зато он прекрасно понимает, что такое мама, папа, бабушка, дедушка. А тут ему со всех сторон твердят: «Если родители с тобой плохо обращаются, ты можешь нам позвонить, рассказать о своих проблемах с ними, и мы поможем тебе». И он невольно настраивается на то, что родители – его враги, которых «добрые дяди и тети» помогут ему победить. Социально-психологический центр, где работают две Машины надсмотрщицы, Асколи и Лефевр, имеет в интернете свой сайт. Можно зайти и прочитать примерно следующее: «Дорогие дети! Если у вас есть проблемы, если вы недовольны своими родителями, то вы всегда можете прийти к нам по такому-то адресу. Мы вас выслушаем, дадим нужный совет. Вот мальчик такой-то… У него были очень плохие родители…» И дальше приводится масса случаев, где родители представлены просто монстрами! Были ли такие случаи в реальности и откуда их взяли сотрудники центра, неизвестно. Судя по тому, что мы слышим от людей, обращающихся в правозащитные ассоциации, в основном это выдумки и доносы. Но дети-то верят и соответственным образом настраиваются! Не дали, скажем, родители подростку деньги на сигареты. Он пришел к такой «доброй» тетеньке и нажаловался. И это первый шаг в пропасть, потому что тетенька записала адрес, номер телефона, место работы родителей и задала ряд провокационных вопросов. А потом написала рапорт судье по детским делам: «Ко мне обратился сам ребенок ! Сам пришел ! Надо бить в набат! Надо его спасать!».
– Ребенок полгода отсиживает в приюте. Больше не положено. После этого его отдают в приемную семью. По-настоящему усыновить ребенка во Франции очень трудно, на это уходит семь–восемь лет. Зато взять его в приемную семью легко, а государство тебе еще будет деньги выплачивать. По закону, приемная семья должна находиться как можно ближе к дому родителей, чтобы они могли чаще навещать своего ребенка. Однако и тут права родителей постоянно нарушаются. За девять лет, что Маша находилась в первой приемной семье, мне не удосужились сообщить, что это за люди, где они живут, в какой школе учится моя дочь. Наоборот, после ее помещения в приемную семью сотрудники социальных служб тут же попросили суд скрыть от меня все эти данные. Мне приходилось с трудом добывать хотя бы одно медицинское свидетельство за год, чтобы узнать, как себя чувствует моя дочь! А ведь Маша в приюте тяжело болела! После того, как Маша «отсидела» (по-другому я сказать не могу) девять лет в одной приемной семье (которая за счет надзора над Машей поправила свое материальное положение и смогла перебраться на юг), она была переведена во вторую приемную семью. И я точно так же узнала об этом только из судебного постановления. Никто не спросил моего согласия, не познакомил и с этой семьей. А вскоре судья Валентини посоветовала моему мужу подать заявление о лишении меня родительских прав.
– Каковы должны быть основания для лишения родительских прав?
– Теоретически по французским законам родительских прав можно лишить только за какие-то тягчайшие преступления против своего ребенка. Но практически бывает и иначе. Мой бывший муж не торопился последовать совету судьи, потому что ему не хотелось заниматься Машей; все эти годы он только и добивался того, чтобы она находилась в приемной семье. Но он вынужден был потребовать лишить меня родительских прав, так как судья на него «давила». В конце концов он все-таки написал: «Прошу лишить родительских прав мою супругу, чтобы удовлетворить судью по делам несовершеннолетних». И по его заявлению апелляционный суд высшей инстанции лишил меня родительских прав, мотивируя свое решение все той же «удушающей, патологической любовью»! Хотя я с дочкой уже девять лет не жила вместе и встречалась с ней только в присутствии надсмотрщиц.
– Но какой смысл устраивать такой театр абсурда? Почему не заниматься детьми из неблагополучных семей, вместо того чтобы калечить благополучные?
– Смысл есть, и он весьма прост. Неблагополучными детьми надо серьезно заниматься. У них расстроена психика, трудный характер, различные заболевания. С ними нужно очень много возиться, чтобы привести их в норму.
Детьми же из благополучных семей, во-первых, заниматься не нужно, а во-вторых, родители обязаны платить за их содержание в приемной семье.
– Но Вы же говорили, что деньги выделяет государство…
– Оно выделяет часть денег. А другую часть платят родители. Отняв детей, родителей еще и обязывают платить за то, что их ребенок отобран и воспитывается чужими людьми. Поэтому чем родители богаче, тем выгоднее у них отбирать детей. Но, может быть, самый главный смысл во всей этой вакханалии идеологический. Когда я, в знак протеста против творящегося беззакония, голодала 18 дней и дважды была при смерти, российское посольство добилось встречи с Ивом Ботом, генеральным прокурором суда. И он мне сказал: «Мадам, Вы не думайте, что мы отняли дочь только у Вас. Мы и у французских родителей отбираем детей». Я спросила зачем, и он ответил: «Нам сверху спускают распоряжение, мы обязаны его выполнять. Если завтра указания изменятся, мы не будем отнимать детей в таких количествах». Это, на мой взгляд, чисто троцкистская идеология уничтожения семьи. Родители должны пресмыкаться перед судьями, дрожать перед сотрудниками социальных служб и выполнять любое их указание. Тогда они будут считаться законопослушными гражданами, но детей у них все равно могут отнять. Фактически то же самое написано и в уже упоминавшемся докладе г-д Навеса и Катала: родители чувствуют себя абсолютно беспомощными, униженными. Они не знают, куда им обратиться за защитой.
– В докладе г-д Навеса и Катала приводились страшные цифры…
– Да. В 2007 году было заявлено, что 50 % детей отнято противозаконно.
– А сколько всего детей отнято?
– Если судья Анн Валентини, по ее собственному признанию, отнимает девять детей из десяти, а у нее 200–300 дел, то можете представить, сколько детей по ее милости страдают в приютах и приемных семьях! А сколько таких судей во Франции?! Система трещит по швам, и власти должны это признать. Несколько месяцев назад судья по семейным делам отнял у матери ребенка, был с ней очень груб. Доведенная до отчаяния женщина набросилась на него с ножом и поранила. Министр юстиции тут же приняла решение выделить 20 млн. евро для защиты судей по делам несовершеннолетних. Маме грозит, я думаю, лет десять тюрьмы, и своего ребенка она, конечно же, не увидит в ближайшие годы.
– Не могли бы Вы привести еще какие-нибудь примеры, когда у нормальных родителей отнимали детей?
– Таких случаев масса. Приведу те, которые потрясли меня больше всего. У нас было большое совещание, на котором присутствовало 250 пострадавших семей из разных городов Франции. Рядом со мной сидела молодая беременная женщина. Она рассказала, что после развода с мужем сотрудники социальных служб написали на них донос, и их маленький ребенок был помещен в приют. Потом она встретила другого мужчину, вышла за него замуж. И когда родила от него ребенка, то малыша забрали прямо с родильного стола. Она даже не успела его рассмотреть!
– Но на каких основаниях отняли младенца?
– Заявили, что раз она была плохой матерью для первого ребенка, то, вероятно, будет плохой и для второго. Не могла же она так быстро «исправиться»! Поэтому жизнь новорожденного в опасности, его надо срочно изолировать от матери. Выслушав эту историю, я с ужасом спросила: «А Вы не боитесь, что у Вас отнимут и ребенка, которого Вы сейчас вынашиваете?» «Боимся, – ответили в один голос женщина и ее муж. – Но мы хотим иметь детей и решили пойти на риск». Эта история меня потрясла до глубины души. И второй случай – с женщиной в инвалидной коляске. У нее отняли четверых детей. Отнятых детей поместили не в один, а в четыре различных приюта, и ей приходилось к ним ездить на поезде. Для нее это было сущим мучением, потому что каждый раз коляску нужно было затаскивать в поезд, потом вынимать, делать это было некому… Причем всех четырех приходилось иногда навещать в один день!
– Как в один день?
– А так! Сотрудники социальной службы назначают свидания, не согласовав с родителями ни дату, ни время. Они все определяют сами, а родители обязаны лишь подчиняться. И если женщина-инвалид не могла уложиться во времени – скажем, в тот день не было подходящего поезда или ей становилось физически плохо – на нее составляли рапорт, что она отказывается приехать на свидание, поскольку не любит своих детей. Когда родители пишут детям письма, посылают игрушки, добиваются встреч, то они «удушают детей любовью». А когда человек не может приехать по состоянию здоровья или потому, что не успевает, то его обвиняют в безразличии к своему ребенку.
– Если в семье несколько детей, то отбирают всех сразу?
– Многодетные семьи особенно уязвимы. Социальные службы заявляют, что родители якобы не в состоянии содержать своих детей, и легко их отбирают. И налицо парадокс. В современной Франции, как известно, большое количество многодетных выходцев из африканских и арабских стран. Многие из них живут на пособие. Государство предоставляет им квартиры, бесплатное медицинское обслуживание. Но их детей, как правило, не трогают.
– То есть, в основном, разлучение детей с родителями касается европейцев?
– Ситуация на сегодняшний день такова, что на двадцать новорожденных детей только четверо – коренные французы, остальные – иммигранты. Поэтому зачем забивать ими еще и приюты? А сейчас, как мне кажется, в большой моде и русские дети. Во Франции развернута кампания по поводу усыновления детей из России. Супруга бывшего министра юстиции Франции получила от Министерства образования РФ для своей ассоциации официальное разрешение на усыновление наших детей во Францию. Если в России будет введена ювенальная юстиция, это существенно облегчит работу данной ассоциации.
Когда Маша болела, я со слезами умоляла судью Симонен разрешить мне поехать в приют, чтобы успокоить ребенка. Судья Симонен мне отвечала: «Да она не нуждается в Вас! Кто Вам сказал, что ей нужна Ваша помощь? Возле нее профессионалы, ей с ними хорошо». А сотрудница социальной службы Кислик говорила предельно откровенно: «Мы работаем над Машей, чтобы она забыла Ваш образ, выбросила его из головы и сердца. Мы приучаем ее жить без матери». Такова установка сотрудников социальных служб: разрушить семью и приучить ребенка жить без родителей. Во Франции немало семей сексуальных меньшинств. Сеголен Руаяль, которая баллотировалась в президенты, обещала узаконить гомосексуальные «браки» и предоставить этим парам возможность усыновлять детей. Отнимать у нас и отдавать им!
– Когда суд выносит решение отобрать ребенка, что может сделать родитель, не согласный с этим решением?
– Он может подать на апелляцию. Я, например, в течение девяти лет каждый раз подавала апелляцию, когда суд продлевал пребывание Маши в приемной семье еще на год. Но все попытки отстоять мои права были тщетны! Защищая честь мундира, апелляционный суд, как правило, поддерживает первоначальное решение суда. Дальше единственный путь – это кассационная жалоба, после которой больше ничего нельзя предпринять. Разве что обратиться в Европейский суд. Но при кассационной жалобе дело рассматривается не по сути, а по форме: были ли нарушены статьи закона в принятом судебном решении? Я подала только однажды кассационную жалобу, так как это стоит около трех тысяч долларов. А потом, если дело принимается к рассмотрению, это обойдется еще дороже. Кроме того, тут таится опасность: если суд сочтет твою жалобу не обоснованной, ты будешь приговорен к большому штрафу за то, что усомнился в правильности судебного решения. Получается замкнутый круг.
– Как и где Вы встречались с Машей?
– В специализированном центре встреч, в присутствии двух надзирательниц. Одна для меня, другая – для Маши. Причем если я пыталась хоть как-то проявить к ней нежность, они чуть ли не набрасывались на меня, вопя о недопустимости захватнической, удушающей любви. Я была вынуждена сделать четыре жалобы в полицию на грубое поведение надсмотрщиц Асколи и Лефевр, которые намеренно провоцировали нас с Машей.
– Зачем?
– А чтобы потом психологам было над чем «работать». Ведь если у нас с Машей все хорошо, то они, выходит, не нужны. Нет, необходимо, чтобы у нас все было плохо! Тогда и судья сможет написать, как, например, написала судья Валентини 3 апреля 2006 года: «Сотрудники социальной службы настойчиво просят сохранить настоящее местонахождение Маши, принимая во внимание, что положение дел никак не изменилось с 1998 года и опасность для Маши все еще актуальна, а именно: патология матери и ее болезненное отношение к дочери <…> Только лишь нынешнее местонахождение ребенка в приемной семье, отдаляющее от нее мать, может гарантировать Маше защиту, здоровье и нормальное развитие. Воспитательные меры до сих пор актуальны, посещение Машей психотерапевтических сеансов должно быть обязательно возобновлено. Все визиты матери отменены. Маша сможет общаться с ней лишь посредством писем». Ювенальная система, как метастазы, расползлась по «организму» французского правосудия, что даже Николя Саркози на посту министра внутренних дел не смог помочь мне вернуть ребенка.
– Получается, что это такая ювенальная диктатура?
– Мое мнение, что это самый настоящий психологический и моральный террор. Ребенок, проводящий столько времени в насильственной разлуке с родителями, теряет свою личность. Он не понимает, кто он. А система этого и добивается, потому что тогда такими детьми легко управлять и делать из них зомби. В 2006 году министр по делам семьи пытался провести закон, который бы позволил сотрудникам социальных служб навещать недостаточно обеспеченные семьи, ждущие ребенка, и давать свое заключение: есть ли условия для воспитания будущего ребенка, какова моральная характеристика будущих родителей. Причем, наведываться нужно были несколько раз за время беременности, «отслеживая ситуацию». И если бы было сочтено, что семья «неблагополучная», младенец отнимался бы сразу после рождения. К счастью, этот законопроект не прошел. Однако само его появление говорит о многом. Это тоталитаризм безо всяких кавычек, без малейшего преувеличения! Еще пример. Находясь на посту министра по делам семьи, мадам Руаяль издала указ. Смысл его в том, что, если какой-нибудь педагог или сотрудник социальной службы заподозрит плохое обращение с детьми, он должен донести в соответствующие органы, даже если у него нет никаких доказательств. А если он не проявит бдительности, к нему будут применены санкции.
– У меня к Вам еще вопрос по поводу подростковой преступности. Сторонники ювенальной юстиции убеждают общество и власти, что необходимо закрыть колонии, отказаться от репрессивного подхода и заниматься «реабилитацией». Якобы это поможет снизить преступность среди несовершеннолетних. Насколько эти подходы доказали свою эффективность по Франции?
– Мы видели эту систему в действии, когда французские подростки жгли школы, больницы и даже полицейские участки. В результате их вызвали в Елисейский дворец, и господин Ширак заботливо выяснял у разбушевавшихся подростков, чего им не хватает для полного счастья. Все преступники, которые были пойманы на месте поджогов, были на следующий день отпущены.
– Какова сейчас ситуация с Машей?
– 25 июня 2007 года суд принял решение отдать Машу моему бывшему мужу, а через месяц мой бывший муж признался мне, что манипулировал судьями и лжесвидетельствовал против меня в суде.
– Мы очень надеемся, что эта страшная история будет все же иметь счастливый конец. От всей души желаем, чтобы Маша наконец-то вернулась к Вам. И хотелось бы услышать Ваши пожелания нашим родителям и чиновникам, которые, слава Богу, еще не приняли окончательного решения ввести в России ювенальную юстицию.
– В России мать и отец еще очень много значат. Поэтому, на мой взгляд, люди, продвигающие ювенальную юстицию в России, должны ясно сказать, что именно они хотят узаконить. Не рассуждать о размыто понимаемых интересах ребенка, которые можно будет потом трактовать, как кому в голову взбредет, а конкретно, по пунктам объяснить, что означают интересы ребенка в современном обществе, какие тут опасности, чем наша ювенальная юстиция будет отличаться от западной. А потом надо вынести этот вопрос на всенародное обсуждение, провести референдум. Пусть каждый родитель выскажется по этому вопросу!
Беседовала Татьяна Шишова
Всероссийское родительское собрание показало, что страсти вокруг так называемой ювенальной юстиции достигли той стадии, когда всем миром надо решать, на каких правовых основах строить защиту семьи и детства. Используя западную модель "детских" законов или базируясь на своем историческом опыте и традициях.
Понятие ювенальная юстиция первоначально относилось к особым судам для несовершеннолетних, которые появились в конце XIX века одновременно в Европе и в России, где такое правосудие закончилось в 1917 году. В прошлом веке в законодательстве многих стран появились постулаты о правах ребенка. Незаметно чисто судебная ювенальная юстиция стала превращаться в ювенальную систему. Она уже сформирована в одних странах, формируется в других и старается завоевать позиции в третьих, в том числе и нашей.
В ювенальную юстицию постепенно вошли органы социального надзора за положением ребенка в семье, пропаганду просвещения детей по проблемам здоровья, а позже и сексуальное просвещение. Сама эта "детская" юстиция стоит на нескольких главных принципах.
Первый - у ребенка те же права, что и у взрослого. Про его обязанности ничего не говорится. Ребенок имеет право самостоятельно обращаться в органы за защитой своих прав. Это включает жалобы на родителей в полицию или суд, которые обязаны незамедлительно проверить, как родители исполняют свои обязанности. Правда, нигде точно не прописано, как должно выглядеть "ненадлежащее" исполнение родительских обязанностей. Дополняют систему органы социального надзора, включающие социальных работников при судах и психологов. По западным критериям соцнадзор находится вне контроля и подчинения госорганов. Обжалование решений социальных органов в случае изъятия детей из семей длится долго - до нескольких лет.
ЦИФРА: 80 тысяч детей в Финляндии попали под контроль органов опеки. Из них значительная часть была изъята из семей
А главное, что ребенка сразу отбирают у "ненадлежащих" родителей и отдают в приют или приемным родителям до проверки фактов.
Обязательно организуется специальная база данных о детях. Школьников и малышей в детсадах обязывают вести специальные дневники с оценкой поведения родителей. Дневники проверяются органами соцнадзора.
Один из важнейших постулатов ювенальных технологий - сексуальное воспитание детей. Вместо понятия "пол" вводится понятие "гендер". В нашей Госдуме был зарегистрирован похожий законопроект "О гендерном равенстве". В документе запрещена критика лиц нетрадиционной ориентации, акцент делается на свободе сексуального выбора. По сути, исключаются понятия "мальчик" и "девочка". Такая половая самоидентификация объявляется вредной.
Первым шагом во внедрении в нашей стране ювенальной юстиции стал новый Семейный кодекс РФ. Его изменили в 1995 году. В кодексе записано право ребенка при нарушении своих прав и при ненадлежащем выполнении родителями своих обязанностей обращаться в орган опеки и попечительства или в суд. В 2002 году появился закон о создании у нас ювенальных судов. А органы опеки получили право инициировать изъятие ребенка из семьи.
В прошлом году в Госдуму внесены несколько "ювенальных" законопроектов, в том числе о гендерном равенстве, о социальном патронате, об общественном контроле за детьми-сиротами.
В ответ российские деятели культуры обратились с открытым письмом к Владимиру Путину, в котором просили не допустить введения в России ювенальной юстиции, как явления, чуждого российским традициям и культуре. Особой негативной оценки "заслужили" законопроекты об общественном контроле за обеспечением прав детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, и изменения в законы о патронате и органах опеки. Оба законопроекта регламентируют порядок передачи изъятых у родителей детей в приемные семьи.
Общественного обсуждения ни одного из отправленных в Думу ювенальных законопроектов не было.
Как вам это?
Ольга Янушкявичене, доктор педагогических наук, профессор
В 2010 году на международной выставке в Шанхае Россию представлял форсайт-проект "Детство-2030". Этот проект подавался как инновационная стратегия российского будущего. Среди целей проекта указывается "изменение в общественном сознании устаревших позиций, таких как материнство, отцовство, семейные и родственные узы. Реорганизация межличностных отношений. В том числе замена института семьи на институт соцпатроната. Внедрение гендерного равенства и ювенальной юстиции".
Фонд "Мое поколение", являющийся основным разработчиком проекта "Детство-2030", писал на своем официальном сайте: "Форсайт-проект проводится по инициативе Общественной палаты РФ. Председатель проекта - Алина Федоровна Радченко, руководитель аппарата Общественной палаты РФ".
"Дети должны расти в семьях - действует у нас и такой постулат, - утверждает госпожа Радченко. - И в зависимости от этого утверждения происходит деление детей на благополучных (тех, что в семьях) и неблагополучных (тех, что растут вне семьи). Увы, говорят наши эксперты, структура современной семьи резко тормозит развитие детей. В развитых странах дети вырастают в многообразной среде различных воспитательных сообществ, клубов, детских организаций и др.".
Таким образом, ювенальная юстиция напрямую связана с проектом замены института семьи на институт соцпатроната.
Возникает вопрос: кому мешает семья? Ответ очевиден: семья мешает там, где человека хотят взять под тотальный контроль, разрушив его личность. Так поступают, например, представители многих сект, в первую очередь стремящиеся отделить человека от семьи.
Американский психолог и психиатр Бруно Беттельгейм на опыте работы в собственной школе установил, что для нормального становления личности ребенка ему нужно обращенное именно к нему внимание взрослого, и не простое, а наполненное любовью. Личность близкого взрослого ребенок использует как своеобразный каркас для построения своей собственной личности. Но именно такое личное общение ребенок имеет именно в семье, и именно в семье он перенимает культуру отношений, основы построения собственной жизни.
Посягания на семейное воспитание бывали в русской истории неоднократно. Еще А. Бельский, современник Екатерины II, хотел вырастить новых людей, забрав детей от матери. Попытка разрушить институт семьи предпринималась и после 1917 года, когда во времена "военного коммунизма" предлагалось не вступать в брак, а рождающихся от беспорядочных связей детей растить отдельно от родителей.
ЦИФРА: 80 тысяч детей в Финляндии попали под контроль органов опеки. Из них значительная часть была изъята из семей
Компетентно
Алексей Куприянов, почетный адвокат России, эксперт Госдумы
Образцы ювенальной юстиции в последние годы всеми силами протаскивают в наше законодательство.
Примерно раз в два года начинается новый виток кампании в ее поддержку. На свет вытаскиваются несколько действительно ужасных происшествий с детьми, и с криками: "Смотрите, что происходит!" - нам предлагается срочно менять всю систему государственной защиты детей.
В США и кое-где в Европе возраст привлечения к уголовной ответственности - 10 лет и нет российских ограничений по максимальному наказанию для несовершеннолетних. В США к детям применяется смертная казнь. За то же правонарушение, за которое в России привлекли бы к уголовной ответственности взрослого отца, в американском штате Миннесота посадили в тюрьму десятилетнего ребенка, по стечению обстоятельств усыновленному из России. Мальчик пришел в школу с пистолетом приемного отца, который тот преспокойно бросил в "местах, доступных для детей", хотя знал о проблемах душевного здоровья приемыша. Мальчик принес пистолет в школу и, направив на директора, нажал на спусковой крючок. Директора спасла осечка. Ребенок надолго попал в американскую тюрьму. Заметим, что дети отбывают в США и пожизненное заключение. Сотни детей.
Пока внедрить у нас ювенальную юстицию в масштабах страны не получается, но делаются попытки договориться на региональном уровне. Можно услышать о якобы успешных экспериментах с элементами ювенальной юстиции в Ростовской области, в Санкт-Петербурге и целом ряде других регионов. В Екатеринбурге, по сообщениям СМИ, создана некая "детская адвокатура", в которой взрослые дяди и тети проводят консультации по заявлениям детей о нарушении их прав со стороны родителей, соседей, помогают деткам составлять исковые заявления, представляют интересы попавшего в их объятия ребенка в судах.
Но и на государственном уровне сторонникам западной модели уже много удалось, так сказать, "по чуть-чуть". В 1998 году принят Закон "Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации". Этим законом была введена важная классификация детей, "находящихся в трудной жизненной ситуации". Определено, кого, собственно, считать такими детьми и как им помогать. И вот среди перечисления детей-сирот, детей-наркоманов и детей-уголовников находим неожиданное: "дети, проживающие в малоимущих семьях". А как же иначе? Бедность и есть фактор, от которого надо защищать.
Классификация нужна вовсе не для того, чтобы помочь неимущим семьям, а для того, что изъять оттуда детей на основе ряда последующих законов, прямо предусмотренных планом законодательной деятельности. Предполагалось детей из бедных семей изымать, чтобы потом, применив к несчастным всю строгость "ювенальной юстиции", передать "заказчику" - в приемную обеспеченную семью. И терминологию для закона выбрали говорящую - "дети, проживающие в малоимущих семьях".
В закон о гарантиях прав ребенка уже протащили главный принцип ювенальной юстиции: дети не часть семьи. Они самостоятельные субъекты общественных правоотношений, права детей выше прав всех других граждан. Если строго проанализировать ювенальную доктрину, то неизбежно приходим и к другому выводу: семья - главная опасность для ребенка, семья - враг детей. В доктринальной литературе адептов ювенальной юстиции так, собственно, открытым текстом и написано.
А "добрый дядя" из государственных органов - единственный друг. И этому "другу" можно круглосуточно пожаловаться на собственного папу или маму, которые о, ужас, не пустили в ночной клуб.
Тем, кто писать уже научился, лучше пожаловаться письменно, а дошкольники могут "стучать" на родителей устно. Телефоны уже вывешиваются в особо ювенализированных российских школах.
Отечественной школе, где западные подходы к правам детей давно внедряются в отраслевом порядке, сладко не стало. Учитель уже сегодня не имеет никаких прав в отношении ученика, одни обязанности. Учитель согласно уже сложившейся, во всяком случае в Москве, практике поставлен в такое положение, что ему спокойнее пропустить мимо ушей оскорбление или безобразную выходку распоясавшегося школьника, чем давать ход разбирательству. Педагог останется виновным в любом случае и обязательно будет наказан рублем. Ювенальная юстиция на Западе дала колоссальный толчок к так называемой "атомизации" общества. Я долго не мог понять врезавшиеся мне в память слова одной англичанки по поводу ее сына-наркомана, которому на вид было лет двенадцать: "А что я могу сделать? Это его выбор".
И я, честно говоря, осудил бедную женщину: "Какой такой выбор? Заперла бы дома, или госпитализировала на лечение, или переехала бы в другой город, вырвала бы из окружения. Надо же ребенка спасать. А оказывается, у этой несчастной матери уже не было выбора. Она была просто лишена права исправить ложный выбор родного дитя, применив родительские права и "управу". При ювенальной юстиции родительские права фактически отменяются - остаются только права детей.
Как у них
Под действие ювенальной юстиции Финляндии попадают дети до 18 лет. Если семья не в состоянии прокормить или ухаживать за своим ребенком, то социальные службы обязаны оказать ей помощь. Если жизни и развитию ребенка что-то угрожает, то социальные работники должны поместить его в детский дом или в приемную семью до решения суда, который определит дальнейшую судьбу несовершеннолетнего. Социальные работники часто допускают ошибки и неоправданно, в основном из желания подстраховаться применяют крайнюю меру — изоляцию ребенка из семьи. В результате клиентами соцопеки к концу 2012 года стали 80 тысяч финских детей. В Финляндии детские дома принадлежат частным лицам. Приемная семья ежемесячно получает 2 тысячи евро за ребенка. Огромные суммы, которые финское государство тратит на частные детские дома, вызывает подозрение в том, что это выгодный бизнес для владельцев таких учреждений.
В Финляндии родительских прав не лишают, но на практике родители никак не могут влиять на жизнь ребенка и видеть его в любой день, если социальные работники поместили его в детский дом. Встречи ребенка с родителями происходят не чаще двух раз в неделю по часу.
Подготовила Надежда Ермолаева
ПаспортЗапоры при беременности - проблема не редкая. Возникают они как по физиологическим причинам (у будущих мам замедляется перистальтика кишечника), так и из-за образа жизни (малоподвижный, как правило, особенно в последнем триместре или при угрозе прерывания
Агрессивность, которая по сути есть не что иное, как сознательное стремление нанести вред ближнему, - это черта характера, которая, к сожалению, в той или иной степени присуща многим из нас, и мы проявляем ее в различных ситуациях. Агрессивность можно счи
Ребята, мы вкладываем душу в сайт. Cпасибо за то,что открываете эту красоту. Спасибо за вдохновение и мурашки.Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте В наше время невероятно популярны различные супергерои. Еще бы, каждый из нас тоже хотел бы обл
