УГОЛОВНОЕ ПРАВО
ПРОБЛЕМЫ ОСОБЕННОЙ ЧАСТИ УК РФ

В. В. РОМАНОВА

КОРЫСТНАЯ ЗАИНТЕРЕСОВАННОСТЬ КАК МОТИВ СОВЕРШЕНИЯ
ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЯ ДОЛЖНОСТНЫМИ ПОЛНОМОЧИЯМИ

Закон определяет злоупотребление должностными полномочиями как использование должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы, если это деяние совершено из корыстной или иной личной заинтересованности и повлекло существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства.

Обязательным признаком субъективной стороны состава преступления, предусмотренного ст. 285 УК РФ, является мотив.

Понятие мотива преступления трактуется как осознанное побуждение, которым руководствовалось лицо при совершении преступления. Именно мотив обусловливает выбор лицом конкретного противоправного варианта поведения в целях получения того необходимого, чем он не обладал до совершения преступления.

К альтернативным мотивам рассматриваемого состава преступления относятся корыстная заинтересованность и иная личная заинтересованность. Они являются составообразующими признаками злоупотребления должностными полномочиями, поскольку включены в конструкцию данного состава.

Личная заинтересованность — более емкое понятие по сравнению с корыстной заинтересованностью лица в совершении вышеуказанного преступления.

В русском языке корысть понимается как стремление получить материальную выгоду любым путем .

Также это понятие раскрывается как страсть к приобретению и наживе, жадность к деньгам, богатству и падкость на барыш, стремление к захвату богатства .

В теории же уголовного права и правоприменительной практике корыстный мотив совершения преступления можно трактовать и как выходящий за рамки сугубо материальных потребностей. Например, злоупотребление должностными полномочиями может быть совершено путем использования (временного позаимствования) в своих интересах вверенных денежных средств или иного имущества, а также труда подчиненных либо в связи с боязнью утраты каких-либо материальных благ, с целью избавления от материальных затрат.

Обращает на себя внимание то, что законодатель при конструировании группы составов преступлений употребил различную терминологию, в целом охватываемую понятием корыстного мотива преступления, а именно: корыстные побуждения, корыстная цель, корыстная заинтересованность.

Из этих употребляемых законодателем терминов видно, что корыстный мотив преступления раскрывается, в том числе, через одноименную цель преступления. Однако как в психологии, так и в юридической науке нет еди-нообразного подхода к вопросу соотношения мотива и цели. Нередко эти понятия отождествляют. Нельзя не согласиться, что между мотивом и целью существует тесная взаимосвязь, но при этом они являются самостоятельными явлениями. Мотив определяется как по-буждение к деятельности, связанное с удовлетворением определенной потреб-ности, а цель — это то, что реализует человеческую потребность и выступает в качестве образа конечного результата деятельности.

Вместе с тем одной из причин неверного применения закона и как следствие ошибок квалификации деяний виновных на практике являются разночтения в определении корыстного мотива преступления, когда происходит смешение понятий мотива и цели преступления.

В этой связи представляет интерес анализ постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по различным категориям дел о так называемых корыстных преступлениях.

Так, в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» от 16 октября 2009 г. № 19 корыстная заинтересованность толкуется как стремление должностного лица путем совершения неправомерных действий получить для себя или других лиц выгоду имущественного характера, не связанную с незаконным безвозмездным обращением имущества в свою пользу или пользу других лиц (например, незаконное получение льгот, кредита, освобождение от каких-либо имущественных затрат, возврата имущества, погашения долга, оплаты услуг, уплаты налогов и т. п.).

В постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» от 27 декабря 2007 г. № 51 под корыстной целью понимается стремление изъять и (или) обратить чужое имущество в свою пользу либо распорядиться указанным имуществом как своим собственным, в том числе путем передачи его в обладание других лиц.

Между тем в п. 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» от 27 января 1999 г. № 1 говорится,

что по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство из корыстных побуждений) следует квалифицировать убийство, совершенное в целях получения материальной выгоды для виновного или других лиц (денег, имущества или прав на его получение, прав на жилплощадь и т. п.) или избавления от материальных затрат (возврата имущества, долга, оплаты услуг, выполнения имущественных обязательств, уплаты алиментов и др.).

Пленум Верховного Суда Российской Федерации в постановлениях «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» от 27 декабря 2007 г. № 51 и «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» от 27 января 1999 г. № 1, давая определение корыстного мотива, раскрывает его посредством использования другого факультативного признака субъективной стороны состава преступления — цели, тем самым невольно провоцируя в теории и на практике ситуации, когда мотив сводится к качественно иному психическому явлению .

Как следует из приведенных положений постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации, даже на уровне высшей судебной инстанции единого мнения (по нескольким критериям, которые будут приведены и проанализированы ниже) относительно определения корыстного мотива преступления не прослеживается. Содержащиеся в постановлениях разъяснения по своей сути вер-ны, но в них Пленум не дает четкого определения корыстной заинтересованности, а лишь приводит примеры возможных ее вариантов.

В результате анализа законодательной базы, научной и учебной литературы можно прийти к определенным выводам.

Прежде всего, представляется необходимым при установлении корыстного мотива в деянии лица ориентироваться на то, что основным содержанием корыстных побуждений является направленность устремлений виновного на извлечение материальной выгоды, незаконное обогащение. То есть деяние здесь выступает не как средство достижения цели, а как самоцель, способ реализации побуждения. Таким образом, можно заключить, что если есть корыстный мотив, то обязательно присутствует корыстная цель. Обратное неверно. Об этом свидетельствует неизбежность прохождения многоуровневого пути от первоначального побуждения до цели, максимально приближенно к желаемому результату, в ходе которого апробирование целей действиями может их видоизменить до неузнаваемости. Вот почему мотив нетождественен цели как таковой. А это означает, что если лицо преследует корыстную цель, то это еще не значит, что оно действует из корыстных побуждений. Вызвать у лица желание материально обогатиться путем совершения злоупотребления должностными полномочиями могут и некорыстные мотивы (стремление к самоутверждению, солидарность, интерес семейственности, тщеславие и т. д.). Значит, замена цели мотивом при толковании закона может привести к декриминализации деяний .

Также следует иметь в виду, что корыстная заинтересованность, будучи по своей сути осознаваемым мотивом, изначально включает в себя корыстную цель, которая может быть достигнута путем совершения противоправного деяния.

Этот вывод следует из приведенного в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» от 16 октября 2009 г. № 19 толкования признака «корыстная заинтересованность». Пленум косвенно признает необходимость доказывания признака противоправности действий (бездействия) должностного лица, совершившего злоупотребление должностными полномочиями. Установление нарушений должностным лицом норм иных отраслей права обязательно для вменения состава злоупотребления должностными полномочиями .

Представляется, что корыстный мотив, чтобы рассматриваться в качестве такового при злоупотреблении должностными полномочиями, должен охватывать осознание того, что для удовлетворения потребности необходимо преодолеть препятствие, т. е. совершить общественно опасное деяние.

Еще одним важным моментом при установлении в действиях должностного лица корыстной заинтересованности при совершении злоупотребления должностными полномочиями является толкование круга лиц, стремление к обогащению которых явилось побудительным мотивом совершения данного преступления. И здесь единого мнения как в теории, так и в правоприменительной деятельности не усматривается.

Чаще всего учеными высказывается мнение, что истинный корыстный мотив преступления осознается как возможный к реализации исключительно путем достижения цели — повышения собственного благосостояния. При этом если виновный ведет с другими лицами совместное хозяйство, если у них единый семейный бюджет, то, извлекая имущественную выгоду для этих близких лиц, он, безусловно, обогащается сам. Целью деятельности субъекта в любой ситуации остается удовлетворение личных потребностей. С другой стороны, стремление к обогащению других лиц, судьба которых ему небезразлична, но их материальное положение прямо не оказывает влияния на его имущественное благосостояние, будет обусловлено другими мотивами, например интересом семейственности, тщеславием, благодарностью за ранее оказанную услугу и т. д., а отнюдь не корыстной заинтересованностью. С учетом изложенного корыстный мотив характеризуется стремлением к материальной выгоде исключительно для себя .

Данная позиция верна, но требует некоторых существенных дополнений.

Из текста Федерального закона «О противодействии коррупции» от 25 декабря 2008 г. № 273-ФЗ следует, что под корыстной заинтересованностью (применительно к данному закону личная заинтересованность выражается только в корыстной) понимается возможность получения доходов в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц.

В Федеральном законе «О государственной гражданской службе Российской Федерации» от 27 июля 2004 г. № 79-ФЗ корыстная заинтересованность связывается с возможностью получения гражданским служащим при исполнении должностных обязанностей доходов (неосновательного обогащения) в денежной либо натуральной форме, доходов в виде материальной выгоды непосредственно для гражданского служащего, членов его семьи или лиц, указанных в п. 5 ч. 1 ст. 16 данного Федерального закона (родители, супруги, дети, братья, сестры, а также братья, сестры, родители и дети супругов), для граждан или организаций, с которыми гражданский служащий связан финансовыми или иными обязательствами (на наш взгляд, если должностное лицо связано с физическими или юридическими лицами иными обязательствами, речь может идти не о материальной, а об иной личной заинтересованности).

В Кодексе профессиональной этики сотрудника органов внутренних дел Российской Федерации (ст. 22) раскрывается, что коррупционно опасным поведением применительно к настоящему Кодексу считается такое действие или бездействие сотрудника, которое в ситуации конфликта интересов создает предпосылки и условия для получения им корыстной выгоды и (или) преимуществ как для себя, так и для иных лиц, организаций, учреждений, чьи интересы прямо или косвенно отстаиваются сотрудником, незаконно использующим свое служебное положение.

Согласно ст. 25 этого же Кодекса личной корыстной заинтересованностью сотрудника признается возможность получения любой формы выгоды для него или иных лиц, с которыми он связан служебными или неформальными отношениями.

Важно, что в этих документах личной корыстной заинтересованностью признается не только стремление к личному обогащению, но и заинтересованность в обогащении членов семьи и других родственников, граждан, организаций, с которыми должностное лицо связано финансовыми обязательствами .

Оговорка о том, что должностное лицо должно быть связано с вышеперечисленными лицами финансовыми обязательствами, по нашему мнению, обусловлена тем, что при извлечении лицом материальной выгоды для других его действия могут характеризоваться корыстной направленностью в том случае, если он рассчитывает получить от тех, в пользу кого действует, какую-то материальную выгоду, в том числе в будущем. Во всех других ситуациях говорить о корыстном мотиве не совсем верно, так как в основе действий виновного могут лежать и любые другие потребности, например желание показать «широкую натуру», стремление достичь уважения и т. д. Следовательно, при рассмотрении отдельного случая корыстной заинтересованности, выражающейся в обогащении членов семьи и других родственников, в ходе проведения доследственной проверки или расследования уголовного дела видится целесообразным устанавливать, что имущественные преимущества, получаемые вследствие совершения злоупотребления должностными полномочиями в интересах близких виновному лиц, являются и материальной выгодой (в том числе косвенной) для самого исполнителя.

Таким образом, если лицо совершает преступление с целью получения материальной выгоды для других лиц, не намереваясь извлечь при этом какую-то материальную выгоду для себя, то привлечь его к уголовной ответственности при буквальном толковании закона будет довольно проблематично. Корыстная заинтересованность, исходя из этимологического значения данного понятия, в этом случае у виновного отсутствует.

В каждом случае необходимо устанавливать, что корыстная заинтересованность послужила основным толчком для совершения должностным лицом злоупотребления должностными полномочиями, но при этом факт непосредственного и полного удовлетворения потребности, в чем было заинтересовано лицо, не является обязательным для квалификации деяния по ст. 285 УК РФ.

Таким образом, при выяснении наличия в действиях должностного лица корыстной заинтересованности при злоупотреблении должностными полномочиями представляется важным:

разграничивать понятия мотива и цели преступления, для чего выяснять, что именно явилось толчком к поведению лица, при этом иметь в виду, что если у лица присутствовал корыстный мотив, то обязательно была и корыстная цель, но обратное спорно;

учитывать, что корыстная заинтересованность изначально включает в себя корыстную цель,которая может быть достигнута путем совершения противоправного деяния;

обращать внимание на то, что основным содержанием корыстных побуждений является направленность устремлений виновного на извлечение материальной выгоды, незаконное обогащение, но вместе с тем понятие корысти в ряде случаев выходит за рамки материальных потребностей;

принимать во внимание, что корыстная заинтересованность может выражаться в стремлении к личному обогащению, в стремлении к обогащению членов семьи и других родственников, граждан, организаций, с которыми должностное лицо связано финансовыми обязательствами, либо в том, что лицо рассчитывает получить от тех, в пользу кого действует, какую-то материальную выгоду в будущем.

предусмотренного ст. 145 1 УК РФ

Субъективная сторона преступления представляет собой его внутреннюю сущность, отражающую психическую деятельность лица, непосредственно связанную с совершением преступления. Содержание субъективной стороны преступления раскрывается с помощью таких признаков, как вина, мотив, цель, эмоции. Несмотря на то что эти признаки связаны между собой, это психологические явления с самостоятельным содержанием, ни одно из них не включает в себя другое в качестве составной части. Юридическое значение каждого из этих признаков также различно.

С субъективной стороны преступное деяние, предусмотренное ст. 145 1 УК РФ, характеризуется виной в форме прямого умысла и мотивом в виде корыстной или иной личной заинтересованности лица – это обязательные признаки состава преступления.

Субъект осознает социальный смысл совершаемого действия и наличие задолженности, предвидит, что в течение длительного времени не будут осуществляться предусмотренные законом выплаты.

Согласно психологической теории вины каждое общественно опасное и противоправное деяние, совершенное вменяемым, достигшим определенного в законе возраста лицом, считается волевым и сознательным. А всякое волевое и сознательное деяние мотивированно и целенаправленно, т.е. совершается по определенному мотиву и для достижения конкретной цели.

Законодатель в качестве криминообразующего признака преступления, предусмотренного ст. 145 .1 УК РФ, выделяет мотив преступления : корыстную или иную личную заинтересованность. Отсутствие такого мотива даже при наличии всех других признаков преступления исключает уголовную ответственность по указанной статье УК РФ.

Под мотивом преступления понимают обусловленное определенными потребностями и интересами побуждение, которое выступает субъективной причиной совершения лицом преступного деяния.

Использованный законодателем при формулировании диспозиции ст. 145 1 УК РФ союз «или», прежде всего, указывает на то, что невыплата может осуществляться либо из корыстной заинтересованности, либо из иной личной заинтересованности. Вместе с тем корыстная заинтересованность понимается как разновидность личной заинтересованности – об этом свидетельствует оборот «иная личная заинтересованность». Таким образом, вменение корыстной заинтересованности наряду с иной личной заинтересованностью по одному преступлению может проводиться лишь при условии оценки двух самостоятельных преступных эпизодов, объединенных единым умыслом, как проявления одной линии криминального поведения.

Во многих случаях, как показывает обзор практики, допускается излишнее вменение признака «корыстная заинтересованность» при наличии лишь одного признака – «иная личная заинтересованность».

Так, В., генеральный директор организации, действуя умышленно, из корыстной и иной личной заинтересованности, используя предоставленные ему полномочия руководителя организации, незаконно не выплачивал пособие по уходу за ребенком до полутора лет Х. в период с 1 октября 2009 г. до 31 марта 2010 г. с целью удержания денежных средств на свои личные нужды, а также с целью удовлетворения своих личных неимущественных интересов путем формирования общественного мнения о стабильности деятельности предприятия, дальнейшего развития предприятия, расходуя удержанные средства на представительские расходы предприятия, запчасти для автомобиля предприятия и т.д.

Итак, что следует понимать под «корыстной заинтересованностью »?

Обобщение судебной практики, связанной с осуждением виновных лиц по ст. 145 1 УК РФ, показало, что вменение корыстной заинтересованности осуществлялось в 21,4% дел в общей массе вынесенных обвинительных приговоров.

Корысть в русском языке определяется как «страсть к приобретению, наживе, жадность к деньгам, к богатству, любостяжание, падкость на барыш».

Таким образом, корыстные побуждения – это побуждения, связанные со стремлением получить материальную выгоду для себя или других лиц (родственников, близких, деловых партнеров и т.п.) от содеянного в результате либо обогащения, либо избавления от материальных затрат.

Так, в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» от 27.01.1999 № 1 под содеянным из корыстных побуждений понимается деяние, совершенное в целях получения материальной выгоды для виновного или других лиц (денег, имущества или прав на его получение, прав на жилплощадь и т.п.) или избавления от материальных затрат (возврата имущества, долга, оплаты услуг, выполнения имущественных обязательств, уплаты алиментов и др.) .

В постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 16.10.2009 № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» под корыстной заинтересованностью понимается стремление должностного лица путем совершения неправомерных действий получить для себя или других лиц выгоду имущественного характера, не связанную с незаконным безвозмездным обращением имущества в свою пользу или пользу других лиц (например, незаконное получение льгот, кредита, освобождение от каких-либо имущественных затрат, возврата имущества, погашения долга, оплаты услуг, уплаты налогов и т.п.).

При этом для наступления ответственности не требуется, чтобы цель была достигнута. Дело в том, что понятие «корыстная заинтересованность» как мотив содеянного не синонимично термину «корыстная цель». Корыстная заинтересованность может возникнуть как до момента начала невыплаты, так и в процессе невыплаты причитающихся платежей, но в срок, не превышающий двух или трех месяцев. В то время как корыстная цель может быть достигнута и в указанные сроки, и после момента юридического окончания преступления.

Так, работодатель А., являясь индивидуальным предпринимателем, сняла со своего расчетного счета поступившие из Фонда социального страхования Российской Федерации по Республике Бурятия денежные средства – пособие по уходу за ребенком до 1,5 лет в сумме 28 825,9 руб., подлежащие выплате Е. за период с января 2008 г. по июль 2008 г. Тем самым А. реализовала свой преступный умысел, оплатив собственную ссудную задолженность в банках, в результате чего полагающееся Е. пособие по уходу за ребенком до 1,5 лет выплачено не было.

Таким образом, в качестве мотива преступления, предусмотренного ст. 145 1 УК РФ, необходимо доказать корыстную или иную личную заинтересованность, возникшую к моменту начала невыплаты или в процессе (в течение двух или соответственно трех месяцев) осуществления полной или частичной невыплаты.

В зависимости от обстоятельств дела эти составы преступлений могут соотноситься как специальный и общий. В некоторых случаях состав «невыплата заработной платы, пенсий, стипендий, пособий и иных социальных выплат» может содержать все признаки, которые характеризуют составы «злоупотребление полномочиями» (ст. 201 УК РФ) и «злоупотребление должностными полномочиями» (ст. 285 УК РФ).

Вместе с тем преступления, предусмотренные ст. 285 и 145 1 УК РФ (либо ст. 201 и 145 1 УК РФ), не образует совокупность, за исключением случаев реальной совокупности преступлений.

Так, Н., руководитель предприятия, был признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 145 1 , ч 1 ст. 201, п. «в» ч. 2 ст. 160 УК. 17 июня 2003 г. Н. взял предназначенные для выплаты заработной платы денежные средства из кассы предприятия в размере 146 939 руб. и использовал их для покупки автомобиля «Тойота-Сурф», который был оформлен на имя Н. в личную собственность. Он же оформил договор аренды с предприятием, согласно которому предприятие обязано было ежедневно выплачивать Н. денежные средства в сумме 80,54 руб., кроме того, по приказу Н. от 20 июня 2003 г. были потрачены денежные средства предприятия в размере 44 700 руб. на страховку автомобиля, ремонт, приобретение запасных частей, ГСМ, топлива.

Другой аналогичный пример.

По приговору Чертановского районного суда г. Москвы Б. признан виновным в том, что, являясь директором ЗАО, злоупотребляя своими полномочиями, из корыстных побуждений и иной личной заинтересованности, систематически свыше двух месяцев не выплачивал заработную плату сотрудникам общества. При этом он получал прибыль и направлял ее часть на нужды предприятия, фактическим владельцем и единственным учредителем которого являлся, а часть невыплаченных в качестве заработной платы средств использовал на личные цели. Судом его действия квалифицированы по ч. 1 ст. 201 и ч. 1 ст. 145 1 УК РФ.

Анализ следственно-прокурорской практики показал, что корыстная заинтересованность руководителя предприятия при невыплате заработной платы чаще всего имеет место в ситуации, когда руководитель одновременно является учредителем организации. В этом случае средства, полученные от деятельности предприятия, направляются на развитие предприятия, размещение денежных средств на депозитных счетах, а также вложение их в финансовые инструменты: векселя, облигации, акции; предоставление займов и оказание финансовой помощи предприятиям и организациям. Однако за счет развития производства возрастает и доля учредителя в собственности предприятия, а также появляется возможность получения дивидендов в той или иной форме.

Что касается мотива «личная заинтересованность », то под личной заинтересованностью следует понимать связь человека с практическими интересами, выгодами, непосредственно касающимися этого лица, либо состояние, при котором интересы, выгоды принадлежат этому лицу .

В соответствии с постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 16.10.2009 № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» под «иной личной заинтересованностью» следует понимать стремление должностного лица извлечь выгоду неимущественного характера, обусловленное такими побуждениями, как карьеризм, семейственность, желание приукрасить действительное положение, получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса, скрыть свою некомпетентность и т.п.

Как использование должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы следует рассматривать протекционизм, под которым понимается незаконное оказание содействия в трудоустройстве, продвижении по службе, поощрении подчиненного, а также иное покровительство по службе, совершенное из корыстной или иной личной заинтересованности.

Предлагаемые рекомендации не имеют цели ограничить конкретными критериями понятие «личная заинтересованность». Тем не менее в постановлении выделяется общий и более конкретизированный признак личной заинтересованности – направленность на извлечение выгод неимущественного характера .

Иная личная заинтересованность преступника может выражаться, к примеру, в том, что он совершил данное преступление из мести, ненависти, честолюбия, личной неприязни к кому-либо из работников, ревности и т.п.

Так, Х., стремясь продолжить свою трудовую деятельность на руководящей должности предприятия, пытаясь создать видимость благополучия в работе, достичь экономии средств, не производил выплату заработной платы в период с 01.09.2010 по 25.11.2010 г. работникам данного предприятия, направляя полученную предприятием прибыль на иные хозяйственные нужды предприятия, не являющиеся первоочередными.

В связи с этим небезупречным с точки зрения юридической чистоты квалификации представляется вменение директору предприятия Ч. совершения преступления, предусмотренного ст. 145 1 УК РФ, из корыстной или иной личной заинтересованности . Его действия выразились в даче указания главному бухгалтеру предприятия перечислить 70 тыс. руб. авансом в счет своей будущей заработной платы на свой личный расчетный счет в отделение Сбербанка с целью своевременного погашения стоимости кредита и процентов по кредиту, оформленному для приобретения жилого дома (при имеющейся задолженности по заработной плате работникам предприятия). В приведенном примере виновный стремился получить и фактически получил материальную (имущественного характера) выгоду, поэтому вменение в качестве признака иной личной заинтересованности, предполагающей извлечение выгод неимущественного характера, представляется излишним.

Кроме того, из предложенного Верховным Судом Российской Федерации определения следует вывод о наступлении ответственности и при неполучении виновным неимущественных выгод. Иными словами, использование оборота «может выражаться в стремлении …» дает возможность (позволяет) перенести момент юридического окончания преступления на более раннюю, в сравнении с этапом реализации намеченной виновным цели, стадию планирования.

Распространенным мотивом личной заинтересованности является желание угодить руководителю организации, учреждения, предприятия, и наоборот, – протекционизм (франц. protectionnisme от лат. ptotectio – защита, покровительство).

Так, согласно определению арбитражного суда Д., будучи внешним управляющим учреждения, преследуя цель личной заинтересованности, производила авансирование исполнительного директора, главного бухгалтера, выделяла денежные средства на приобретение подарков, выплату материальной помощи и др., не выплачивая при этом заработную плату другим работникам учреждения.

При предъявлении обвинения по ст. 145 1 УК РФ должны быть указаны:

1) выгоды неимущественного характера, для реализации (достижения) которых виновный не выплачивал причитающиеся платежи;

2) конкретные побуждения, которыми он руководствовался.

Иногда недостаточно только указания на иную личную заинтересованность как мотив содеянного с формулированием выгод неимущественного характера, к которым стремился виновный, а необходимо указать конкретную разновидность побуждений. В приведенном примере не лишне было бы оговорить, что внешний управляющий учреждения Д. руководствовалась соображениями протекционизма, оказывала покровительство одним работникам в ущерб законным интересам других работников.

В методических рекомендациях отдела Генеральной прокуратуры Российской Федерации в Уральском федеральном округе в качестве разновидности преступления, совершенного из иной личной заинтересованности, признается невыплата руководителем заработной платы работникам «в целях … создания сверхкомфортных условий для осуществления профессиональной деятельности (дорогостоящий ремонт в кабинетах, приобретение техники и предметов роскоши, оплата сотовой связи и т.д.)».

Думается, что данную рекомендацию можно было бы дополнить указанием на то, что направленность этих действий обусловлена низменными мотивами – тщеславием, эгоизмом, желанием самоутвердиться за счет других, показать свое необоснованное превосходство над окружающими и т.п., поскольку само по себе создание сверхкомфортных условий работы, на наш взгляд, недостаточно для вменения криминализирующего мотива.

По нашему убеждению, корпоративный интерес, желание сохранить «хорошие» отношения с деловыми партнерами, заручиться поддержкой в решении вопросов, создать перед вышестоящим руководителем, перед органами государственной власти или органами местного самоуправления видимость благополучия за счет ущемления прав наемных работников и т.п. также могут послужить обоснованием личной заинтересованности лица в невыплате заработной платы и иных социальных выплат.

Типичный в этом отношении пример.

Директор ОАО П., действуя вопреки законным правам и охраняемым законом интересам трудового коллектива, не принимала мер по погашению задолженности по заработной плате и ее своевременной выплате и произвела расчеты ОАО, используя расчетные счета третьих лиц на общую сумму 976 869 руб., реализовала основные средства ОАО общей стоимостью 23 477 150 руб., без которых невозможно осуществление основной деятельности, при этом мер к взысканию дебиторской задолженности не принимала. Указанные действия П. совершила в том числе в своих личных интересах, заключавшихся в стремлении угодить учредителям общества, рассчитывая на их поддержку при решении различных вопросов, а также из боязни лишиться должности генерального директора общества в случае невыполнения их указаний.

Невыплата заработной платы, пенсий, стипендий и пособий может быть результатом халатности, т.е. неисполнения или ненадлежащего исполнения должностным лицом своих обязанностей вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе (ст. 293 УК РФ). В этом случае, поскольку преступная невыплата заработной платы и иных платежей предполагает умышленную вину, ответственность по ст. 145 1 УК исключается.

Вместе с тем не исключается квалификация по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 145 1 и 293 УК РФ, когда происходит оценка самостоятельных эпизодов преступной деятельности руководителя.

Так, Г., руководителю предприятия, было вменено недобросовестное отношение к службе, выразившееся в том, что он не обращался в отношении должников с исками в судебные органы по взысканию дебиторской задолженности предприятию, вследствие чего законным интересам предприятия был причинен крупный ущерб в размере 16 285,2 тыс. руб. Кроме того, Г. была вменена невыплата заработной платы на сумму 7213,4 тыс. руб. со сроком задержки более 5 месяцев из иной личной заинтересованности, поскольку, имея в наличии в кассе предприятия финансовые средства на выдачу заработной платы, он не направлял эти средства на оплату труда, а выдавал подотчетным лицам из числа должностных лиц администрации предприятия.

Как правило, невыплата заработной платы сопровождается неуплатой налогов, неисполнением обязанности по перечислению налога на доходы физических лиц, сокрытием денежных средств от взыскания налоговых органов (ст. 199, 199 1 , 199 2 УК РФ). Так, значительная судебная практика имеется по уголовным делам о преступлениях, предусмотренных ст. 199 2 УК РФ.

В суд было направлено уголовное дело по ст. 145 1 УК РФ в отношении генерального директора организации Е. по факту невыплаты заработной платы за период с 1 октября 2008 г. по 31 марта 2009 г. в размере 22 205 193 руб. В ходе следствия задолженность по заработной плате была погашена в полном объеме. 29.09.2010 Е. приговором Октябрьского районного суда г. Иваново был признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных ст. 145 1 УК РФ, 199 2 УК РФ, ему было назначено наказание в виде штрафа в размере 350 000 руб.

Судами признается, что перечисление по письмам-распоряжениям денежных средств на производственные нужды, на оплату электроэнергии, других расходов при наличии инкассовых поручений на расчетных счетах, в нарушение очередности, предусмотренной ст. 855 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ), является сокрытием денежных средств от взыскания налоговых органов. При недостатке средств на расчетных счетах платежи по заработной плате отнесены в соответствии со ст. 855 ГК РФ ко второй группе очередности, в то время как платежи кредиторам – к шестой группе очередности.

Предприятиями, имеющими задолженность по заработной плате, также применяется такой способ, как расчеты через кассу с тем, чтобы к денежным средствам, поступающим в виде выручки за реализованную продукцию, не был применен порядок списания денежных средств в соответствии с очередностью, установленной ст. 855 ГК РФ. В связи с этим при невыплате заработной платы целесообразно инициировать проведение прокурорских проверок совместно с УНП УВД данного субъекта, что позволит привлечь специалиста в области бухгалтерского учета и налогообложения.

Иные признаки субъективной стороны преступления (цели, эмоции и др.) не обязательны для квалификации состава «невыплата заработной платы, пенсий, стипендий, пособий и иных выплат». Они могут влиять на индивидуализацию уголовной ответственности.

Н.К. Семернев дает следующее определение субъективной стороны преступления: «субъективная сторона - это элемент состава преступления, дающий представление о внутренних психических процессах, происходящих в сознании и воле лица, совершившего преступление, характеризующийся конкретной формой вины, мотивом, целью и эмоциями»1.
Злоупотребление должностными полномочиями - преступление, совершаемое с прямым или косвенным умыслом. Виновное должностное лицо сознает общественную опасность деяния, что оно действует (бездействует) вопреки интересам службы с использованием служебных полномочий, результатом чего может быть наступление последствий, существенно нарушающих охраняемые законом права и интересы граждан, организаций, государственные либо общественные интересы, желает или сознательно допускает последствия либо относится к их наступлению безразлично. В отношении последствий прямой или косвенный умысел виновного часто бывает не конкретизированным, когда лицо предвидит вредные последствия, их размер лишь в общих чертах, но желает, сознательно допускает либо относится безразлично к любым из возможных последствий.
Многие ученые придерживаются данной точки зрения, в том числе Б.В. Волженкин, П.С. Яни, В.В. Прудников и др. Но, не все. Так, Т.Н. Борзенков считает, что «субъективная сторона злоупотребления должностными полномочиями совершается только с прямым умыслом. При этом должностное лицо...желает наступление одного или нескольких из указанных последствий как непосредственной цели своей деятельности»1. В обоснование своих доводов Т.Н. Борзенков указывает, что «именно такой вывод следует из содержания ст. 285 УК РФ, которая установила для состава данного преступления наличие корыстной или иной личной заинтересованности».
Данную точку зрения можно оспорить. Исходя из систематического толкования диспозиции ст. 285 УК РФ, можно придти к выводу, что умысел может быть как прямой, так и косвенный. Совершая злоупотребления должностными полномочиями, должностное лицо мотивирует свои действия не нанесением ущерба государству либо гражданину, он имеет заинтересованность обогатиться, либо получить иную выгоду, а размер последствий, как правило, предвидит в общих чертах. Наличие корыстной или иной личной заинтересованности свидетельствует о мотиве к деянию преступления, но никак не об умысле к злоупотреблению должностными полномочиями.
Кроме того, как отметил П.С. Яни: «при легкомысленном, без достаточных к тому оснований, расчете должностного лица на предотвращение возможного вреда, деяние в силу ст. 24 и 26 УК РФ состава преступления, предусмотренного ст. 285 УК РФ, не образует. Такое деяние при определенных

обстоятельствах может быть квалифицировано по ст. 293 УК РФ как

• преступная халатность»1.

Указанное обстоятельство важно, особенно практическим работникам, при разграничение преступлений, предусмотренных ст. 293 и ст. 285 УК РФ.
В ходе анализа уголовных дел, установлено что, как правило, злоупотребление должностными полномочиями совершается с косвенным умыслом.
Так, приговорен к двум годам лишения свободы условно по ч. 1 ст. 285 УК РФ сотрудник ОУР Железнодорожного РУВД г. Новосибирска гр. Д, который получил информацию о местонахождении угнанной автомашины, информацию должным образом не оформил, в инициативном порядке затребовал 10000 руб. от заявителя гр. П за предоставление информации о местонахождении автомашины2.
В данном случае сотрудник милиции имел косвенный умысел к наступившим последствиям, так как имел цель получить денежное вознаграждение, а не существенно нарушить права и законные интересы гражданина, либо охраняемые законом интересы государства, и к последствиям

• относился безразлично.

Говоря о форме вины, остановимся на проблеме так называемой двойной или смешанной вины, возможность которой допускалась рядом известных отечественных криминалистов.
Так, довольно распространенной в период действия УК РСФСР 1960 г. была точка зрения, согласно которой в составах злоупотребления властью или служебным положением необходимо различать вину по отношению к действию (бездействию) и в отношении последствий. При должностном злоупотреблении, как считали сторонники такого решения, деяние совершается
"Яни П.С. Взяточничество и должностное злоупотребление / П.С. Яни - М.: ЗАО «Бизнес - школа «Интел-Синтез», 2002. - С. 83.
л
См.: Архив федерального суда общей юрисдикции Железнодорожного района г. Новосибирска, уголовное дело № 53796, по обвинению Дедюхина А.С.

умышленно, к последствиям же такого деяния вина может быть как умышленной, так и неосторожной.
Данное решение вызывало возражения со стороны других криминалистов, утверждавших, что дробление единого понятия вины в составе одного и того же преступления теоретически несостоятельно. Понятие вины не может определяться раздельно в отношении действия (бездействия) и последствия, поскольку в составе злоупотребления властью и служебным положением само по себе действие (бездействие) вне причиняемых им последствий не является преступлением. М.Д. Лысов указывал: «Теоретически и практически, сложная (смешанная) форма вины возможна лишь при совершении тех умышленных материальных преступлений, где кроме основного ближайшего преступного результата предусмотрен и другой, отдаленный результат в качестве квалифицирующего преступление
і
обстоятельства» .
На наш взгляд, эта точка зрения представляется не совсем правильной, не соответствующей сегодняшнему пониманию преступления, совершаемых с двумя формами вины, которое закреплено в ст. 27 УК РФ.
Здесь стоит согласиться с точкой зрения Ю.И. Ляпунова, который критикует концепцию «двойной» вины применительно к должностным преступлениям, считая ее надуманной искусственной конструкцией. Он констатирует, что «конструкция «двойной» вины теоретически обоснована и практически необходима при установлении субъективной стороны так называемых составных преступлений, которые по существу складываются из двух самостоятельных уголовно наказуемых деяний, специально объединенных законодателем в одно преступление... злоупотребление должностными полномочиями - не является составным преступлением. Как только отпадет общественно опасное последствие этого посягательства в виде существенного нарушения указанных в законе прав и интересов, умышленное использование должностным лицом своих служебных полномочий...сразу же потеряет характер преступного поведения и автоматически превращается в обычный дисциплинарный проступок. Вина должна устанавливаться по отношению к преступлению в целом».
В качестве обязательных субъективных признаков рассматриваемого преступления закон указывает корыстную или иную личную заинтересованность. Отсутствие необходимого для данного состава преступления мотива не позволяет считать деяние преступлением и применять к виновному лицу меры уголовной ответственности. Как указал В.В. Прудников «значение установления мотива должностного преступления обусловлено тем, что мотив может по-разному характеризовать общественную опасность содеянного и лица, виновного в нем. Он учитывается судом при определении меры наказания виновному».
Согласно п. 15 постановления Пленума Верховного Суда СССР № 4 от 30 марта 1990 года «О судебной практике по делам о злоупотреблении властью или служебным положением, превышении власти или служебных полномочий, халатности и должностном подлоге» злоупотреблением должностными полномочиями совершенном из корыстной заинтересованности следует считать: «неправомерные действия должностного лица, которые совершены с целью получить имущественную выгоду без незаконного безвозмездного обращения государственных или общественных средств в свою собственность или собственность других лиц (например, сокрытие путем запутывания учета образовавшейся в результате недостачи с целью избежать материальной ответственности)».
Корысть в русском языке определяется как «выгода, материальная ^ __
польза» . Таким образом, корыстные побуждения - это побуждения, связанные со стремлением получить материальную выгоду от содеянного в результате либо обогащения, либо избавления от материальных затрат.
Как правильно указывал Б.В. Здравомыслов: «корыстная
заинтересованность может проявляться также в действиях должностного лица, направленных на освобождение от платежей либо иного расходования личных средств, на незаконное получения выгод за счет личного имущества граждан
5
(например, под видом штрафов)» .
Указанные способы извлечения виновным имущественной выгоды предметно отграничивают данные преступления от хищения чужого имущества: здесь нет незаконного безвозмездного изъятия в корыстных целях чужого имущества и обращения его в свою собственность.
В ходе проведения опроса практических работников, ни у кого не вызывала затруднения квалификация злоупотребления должностными полномочиями совершенного по мотиву «корыстная заинтересованность».
Так, в 2002 году осужден к трем годам лишения свободы условно по ч. 1 ст. 285 УК РФ начальник налоговой инспекции Железнодорожного района г. Новосибирска гр. П, который, не нуждаясь в улучшении жилищных условий, из корыстной заинтересованности сфальсифицировал документы и инвестировал бюджетные деньги в строительство своей квартиры на сумму 351000 рублей.
На практике, как правило, вызывает затруднение установления «иной личной заинтересованности» как мотива преступления - злоупотребления должностными полномочиями, так как данная формулировка не конкретна и подразумевает расширительное толкование.
Согласно п. 17 постановления Пленума Верховного Суда СССР № 4 от 30 марта 1990 года «О судебной практике по делам о злоупотреблении властью или служебным положением, превышении власти или служебных полномочий, халатности и должностном подлоге» злоупотребление должностными полномочиями совершенное из иной личной заинтересованности может выражаться: «в стремлении извлечь выгоду неимущественного характера, обусловленном такими побуждениями, как карьеризм, протекционизм, семейственность, желание приукрасить действительное положение, получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса, скрыть свою некомпетентность и т.п.». Сюда можно добавить такие мотивы, как месть, зависть, тщеславие, недостатки в работе и др.
Как отмечал Б.В. Здравомыслов, общим для всех проявлений личной заинтересованности является их антисоциальный, антиобщественный характер.
При вынесении приговора должен быть конкретно указан соответствующий мотив личного характера, которым руководствуется должностное лицо, совершая злоупотребление должностными полномочиями. В свое время была распространена ссылка на узковедомственные или общественные интересы как на мотив для вынесения приговора о должностном злоупотреблении, что противоречит закону.
На данный момент, именно неопределенная трактовка «иная личная заинтересованность» способствует предъявлению обвинения невиновным лицам.
Так, в 2002 году прокуратурой Первомайского района г. Новосибирска было предъявлено обвинение по ч. 1 ст. 285 УК РФ начальнику дежурной смены Первомайского РУВД гр. JI, который, находясь на службе, умышлено не зарегистрировал заявление о грабеже гр. П. 23.05.2003 г. судья федерального суда общей юрисдикции Первомайского района г. Новосибирска вынесла постановление, где указала, что суд находит вину подсудимого установленной, однако в судебном разбирательстве не нашел своего подтверждения умысел виновного на злоупотребление должностными полномочиями - обязательный мотив, а именно - личной заинтересованности1.
В обзоре дел о должностных злоупотреблениях и подлогах, проведенном Верховным Судом СССР в 1990 г., отмечалось, что 56% этих преступлений совершаются из корысти, а 44 % - из иной личной заинтересованности2. На данный момент, как уже отмечалось, в ходе изучения уголовных дел установлено, что основной мотив данного преступления является корысть - 68%, иная личная заинтересованность составляет 32%. Таким образом, можно констатировать, что тенденция роста злоупотребления должностными полномочиями связана с корыстной заинтересованностью.
Из приведенных положений следует, что не установление в конкретном случае корыстной или иной личной заинтересованности со стороны должностного лица, даже если его действиями и причинен вред правоохраняемым интересам, состав злоупотребления служебными полномочиями отсутствует. Содеянное может образовать лишь дисциплинарный поступок.
Таким образом, подводя итог анализа субъективной стороны преступления - злоупотребления должностными полномочиями, можно констатировать, что данный элемент состава является важным звеном в квалификации преступления, способствует отграничению злоупотребления должностными полномочиями от хищения с использованием служебных полномочий и халатности.

С субъективной стороны ряд преступлений против интересов службы совершается из корыстной или иной личной заинтересованности. В связи с этим очень важно разобраться с мотивами совершения таких преступлений, ибо интерпретация такого термина, как «иная личная заинтересованность», как в теории уголовного права, так и в правоприменительной практике крайне неоднозначна и воспринимается по-разному. Это обстоятельство приводит к различной квалификации одних и тех же, аналогичных по своей сути действий при применении норм уголовного закона и порождает ненужные споры.

Как следует из ч. 2 п. 20 постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 16.12.2004 N 12 «О судебной практике по делам о преступлениях против интересов службы (ст.ст. 424 — 428 УК)» (далее — постановление N 12), иная личная заинтересованность «может выражаться в стремлении, обусловленном такими побуждениями личного характера, как карьеризм, протекционизм, желание приукрасить действительное положение, получить взаимную услугу, скрыть свою некомпетентность и т.п.». В данном случае высший судебный орган не дает четкого определения личной заинтересованности, а указывает на возможные случаи, в которых она может выражаться, характеризуя при этом мотив совершенного противоправного деяния.

Пленум Верховного Суда Российской Федерации в постановлении от 16.10.2009 N 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий» (далее — постановление N 19) определяет иную личную заинтересованность как «стремление должностного лица извлечь выгоду неимущественного характера <1>, обусловленное такими побуждениями, как карьеризм, семейственность, желание приукрасить действительное положение, получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса, скрыть свою некомпетентность и т.п.» <2>. Таким образом, иная личная заинтересованность связана с выгодой неимущественного характера <3>.

<1> Следует отметить, что не все согласны с тем, что иная личная заинтересованность — это стремление извлечь выгоду неимущественного характера, отмечая при этом, что корысть для себя — это тоже личная заинтересованность, и поэтому она может включать в себя как имущественную, так и неимущественную выгоду (см.: Уголовное право России. Особенная часть / под ред. Ф.Р.Сундурова, М.В.Талан. — М., 2012. — С. 672).

<2> Пункт 16 постановления N 19 также указывает, что «как использование должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы следует рассматривать протекционизм, под которым понимается незаконное оказание содействия в трудоустройстве, продвижении по службе, поощрении подчиненного, а также иное покровительство по службе, совершенное из корыстной или иной личной заинтересованности».

<3> П.С.Яни, анализируя приведенный Пленумом Российской Федерации перечень видов иной личной заинтересованности, указывает, что таковой является открытым и практика относит к ним иные негативные побуждения виновного, например стремление оказать содействие своим товарищам и непосредственному руководителю, предотвратить негативную оценку своих профессиональных качеств и профессиональных качеств своего сослуживца со стороны руководства, придать правомерный вид своим действиям, связанным с применением насилия, и др. (см.: Яни, П. Вопросы квалификации должностных преступлений в постановлении Пленума и судебной практике / П.Яни // Законность. — 2014. — N 4. — С. 29).

Однако в правоприменительной практике нередко возникают определенные трудности с установлением иной личной заинтересованности в действиях конкретного лица и ее отграничением от иных низменных и ненизменных мотивов, которыми руководствуется лицо при совершении правонарушения и которые составляют уже не преступление, а проступок.

Так, начальником органа внутренних дел Б-го городского исполнительного комитета было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 427 Уголовного кодекса Республики Беларусь (далее — УК), в отношении П., который, работая в должности заместителя председателя правления Б-го районного потребительского общества по строительству, являясь должностным лицом, будучи ответственным за подготовку документации по приемке в эксплуатацию законченного возведением здания магазина «Р», из корыстной заинтересованности, выразившейся в стремлении уклониться от материальной и дисциплинарной ответственности, внес в акт приемки в эксплуатацию объекта, законченного возведением, от 09.09.2013, являющийся официальным документом, заведомо ложные сведения о дате получения им заключения из Б-го межрайонного отделения энергонадзора, что являлось необходимым условием для получения в лицензирующем органе специального разрешения на осуществление торговли спиртными напитками и табачными изделиями, тем самым совершил служебный подлог. Прекращая уголовное преследование по данному уголовному делу, следователь указал следующее. В соответствии с ч. 1 ст. 427 УК служебным подлогом является внесение должностным лицом или иным уполномоченным лицом заведомо ложных сведений и записей в официальные документы, либо подделка документов, либо составление и выдача заведомо ложных документов, совершенные из корыстной или иной личной заинтересованности, при отсутствии признаков более тяжкого преступления. Согласно ч. 2 п. 15 постановления N 12 предметом служебного подлога являются официальные документы, то есть надлежаще составленные и содержащие необходимые реквизиты электронные документы либо письменные акты, удостоверяющие факты и события, имеющие юридическое значение. При приемке в эксплуатацию магазина «Р» были допущены многочисленные нарушения, которые не позволяли ввести объект в эксплуатацию. Так, согласно акту приемки в эксплуатацию магазина «Р» объект принят по акту приемки от 09.09.2013. Акт приемки в эксплуатацию объекта подписан приемочной комиссией и утвержден постановлением правления Б-го областного союза потребительских обществ. В то же время согласно положениям действующего законодательства приемка в эксплуатацию объекта без наличия положительных заключений всех органов государственного надзора, которые должны выдавать их по данному объекту, не допускается. Акт приемки в эксплуатацию объекта подписан председателем приемочной комиссии и утвержден Б-им областным союзом потребительских обществ без наличия заключений Б-го межрайонного отделения энергонадзора и инспекции Департамента контроля и надзора за строительством Государственного комитета по стандартизации Республики Беларусь. Заключение Б-го межрайонного отделения энергонадзора было получено 15 октября 2013 г., а заключение инспекции Департамента контроля и надзора за строительством Государственного комитета по стандартизации Республики Беларусь — 18 октября 2013 г., то есть более чем через месяц после утверждения акта приемки и открытия магазина. В связи с тем что акт приемки объекта магазина «Р» в эксплуатацию был составлен с грубыми нарушениями законодательства и утвержден незаконно, то есть составлен ненадлежащим образом, он, по мнению следователя, не может являться официальным документом, и в действиях подозреваемого П., который внес заведомо ложные сведения в данный документ уже после его утверждения постановлением правления Б-го областного союза потребительских обществ от 12.09.2013, отсутствуют признаки преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 427 УК, а имеются признаки административного правонарушения, предусмотренного ст. 21.6 Кодекса Республики Беларусь об административных правонарушениях (нарушение порядка приемки в эксплуатацию объектов строительства). Кроме того, как указал следователь, обязательным признаком субъективной стороны преступления, предусмотренного ст. 427 УК, является совершение указанных в ст. 427 УК действий из корыстной или иной личной заинтересованности. Иная личная заинтересованность по своему содержанию, как и корыстная заинтересованность, должна сама по себе выражать низменный, порицаемый характер, то есть она должна быть, с одной стороны, обусловлена побуждениями, направленными на удовлетворение интересов виновного или близких ему лиц, а с другой — основана на эгоистическом злоупотреблении служебными полномочиями. П. же внес в акт приемки объекта в эксплуатацию заведомо ложные сведения, касающиеся дат получения заключений надзорных органов, уже после его утверждения постановлением правления Б-го областного союза потребительских обществ. Таким образом, отсутствие данных заключений не повлияло на утверждение правлением Б-го областного союза потребительских обществ акта приемки в эксплуатацию и открытие магазина «Р», как и не повлияло на это отсутствие в акте подписи члена приемочной комиссии В. Отсутствие в акте приемки в эксплуатацию сведений о заключениях двух надзорных органов и подписи члена приемочной комиссии В. не повлияло на внесение решением Б-го городского исполнительного комитета изменений в специальное решение (лицензию) на осуществление магазином «Р» лицензируемого вида деятельности — розничной торговли алкогольными напитками и табачными изделиями. Кроме того, отсутствие в акте приемки в эксплуатацию сведений о заключениях двух надзорных органов и подписи члена приемочной комиссии В. не повлияло на получение Б-им районным потребительским обществом необходимой документации по магазину «Р» в республиканском унитарном предприятии «Б-ое агентство по государственной регистрации и земельному кадастру», постановку магазина на баланс в Б-ом районном потребительском обществе и всю последующую финансово-хозяйственную деятельность магазина. Внесение П. в акт приемки в эксплуатацию ложных сведений о датах получения заключений надзорных органов с целью избежать привлечения к административной ответственности за нарушение порядка приемки в эксплуатацию объектов строительства нельзя считать корыстной или иной личной заинтересованностью, так как они датированы 15.09.2013 и 18.09.2013, то есть после утверждения акта 12.09.2013, что уже является явным нарушением порядка приемки, и П. не смог бы избежать административной ответственности. Таким образом, в ходе расследования не было установлено, что П., внося ложные сведения в акт приемки объекта в эксплуатацию, имел корыстную или иную личную заинтересованность, в связи с чем в его действиях отсутствуют признаки преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 427 УК.

Опуская вопрос о наличии в данном случае предмета преступления, попытаемся разобраться с корыстной и иной личной заинтересованностью в действиях подозреваемого лица. Причем вести речь здесь необходимо именно о последнем термине, т.к. действия П. вряд ли можно расценить как корыстную заинтересованность.

<4> Коррупционная преступность: криминологическая характеристика и научно-практический комментарий к законодательству о борьбе с коррупцией / под общ. ред. В.М.Хомича. — Минск, 2008. — С. 269; Уголовное право. Особенная часть / под ред. В.А.Кашевского. — Минск, 2012. — С. 652.

<5> См.: Лосев, В.В. Преступления против интересов службы: юридический анализ и правила квалификации / В.В.Лосев. — Минск, 2010. — С. 51.

По этой причине стремления личного характера, обусловленные такими побуждениями, как ложно понятые интересы службы, жалость, сострадание, желание воспринимать трудности других людей и оказать содействие в их решении, желание сохранить доброе отношение людей и т.п., не рекомендуют рассматривать в качестве иной личной заинтересованности, поскольку такого рода личные побуждения не носят эгоистического (низменного, порицаемого) характера <6>.

<6> См.: Коррупционная преступность: криминологическая характеристика и научно-практический комментарий к законодательству о борьбе с коррупцией / под общ. ред. В.М.Хомича. — Минск, 2008. — С. 269; Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР / под ред. Ю.Д.Северина. — М., 1985. — С. 355.

Пожалуй, с этим нельзя не согласиться. Однако должностное лицо может совершать злоупотребления и из иных побуждений (национальная и расовая ненависть, создание невыносимых условий труда и службы, нанесение вреда другим лицам), а не только из корыстной или иной личной заинтересованности, причем эти побуждения все равно будут носить оттенок личной заинтересованности, т.к. должностное лицо в такой ситуации пытается удовлетворить свои личные интересы (и они не всегда преследуют цель получения нематериальной выгоды) в ущерб социально значимому результату служебной деятельности.

Тем не менее обратить внимание следует на то обстоятельство, что в настоящее время уголовный закон не дает определения иной личной заинтересованности и никоим образом не ограничивает данные побуждения (мотивы). Более того, Пленум Верховного Суда Республики Беларусь указывает нам лишь примерный ряд подобных мотивов и, опять же, не обозначает их как низменные или иные эгоистические. Побуждения личного характера могут быть самыми разнообразными, и помимо карьеризма, протекционизма, желания приукрасить действительное положение, получить взаимную услугу <7>, скрыть свою некомпетентность таковыми могут являться тщеславие, зависть, месть, подхалимство, семейственность, кумовство и другие <8> (например, преступление может совершаться в интересах своих родственников, близких, знакомых; с целью причинения вреда другому лицу, с которым должностное лицо находится в неприязненных отношениях; по причине получения преимущества в конкурентной борьбе). Как указывает в данном случае С.В.Скляров, личная заинтересованность имеет место и в тех ситуациях, когда лицо совершает действия в результате предъявления ему социальных требований, которые должен выполнять каждый независимо от его желания <9>. Следовательно, можно отметить, что к подобного рода мотивам можно относить и все иные личного характера побуждения, противоречащие интересам службы, однако степень общественной опасности такого преступника и его личности совсем разная в случае совершения преступления исходя из корыстной и иной личной заинтересованности.

<7> В письме Генеральной прокуратуры Республики Беларусь от 08.07.2011 N 4202-8д-821 «О недостатках прокурорского надзора» обращается внимание, что указание в постановлении о привлечении лица в качестве обвиняемого по ст. 424 УК на его стремление оказать взаимную услугу лицам, в интересах которых он злоупотреблял своими служебными полномочиями, в соответствии с ч. 2 ст. 102 Уголовно-процессуального кодекса Республики Беларусь обязывает орган уголовного преследования к доказыванию факта первоначальной услуги, оказанной ему названными лицами. Детализация личной заинтересованности обвиняемого с помощью оценочного понятия «дружеские отношения» является излишней и одновременно существенно затрудняет доказывание обвинения. Отсутствие достоверных доказательств, подтверждающих указанные выше обстоятельства, включенные в формулировки обвинений по отдельным уголовным делам, расценено судами как недостаточное подтверждение мотива преступления — личной заинтересованности.

<8> Примером тому может служить позиция работников прокуратуры, которые предлагают иную личную заинтересованность рассматривать как «стремление должностного лица извлечь выгоду неимущественного характера, обусловленное такими побуждениями личного характера, как карьеризм, месть, зависть, семейственность, желание приукрасить действительное положение, скрыть свою некомпетентность, уйти от ответственности за допущенные ошибки и недостатки, получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса, оказать содействие иному лицу в уменьшении затрат и получении большей прибыли и др.». (см.: Трипузова, А. Судебная практика по делам о преступлениях против интересов службы нуждается в совершенствовании / А.Трипузова // Законность и правопорядок. — 2011. — N 1. — С. 26).

<9> См.: Скляров, С.В. Вина и мотивы преступного поведения / С.В.Скляров. — СПб., 2004. — С. 278.

Вместе с тем расширять данный перечень до неимоверных границ невозможно <10>, т.к. иная личная заинтересованность как преступное побуждение в составах служебных преступлений непременно должна быть соотносима с извлечением выгоды нематериального характера и преимуществ как для себя, так и для иных лиц. Данный мотив, как и корысть, непосредственно связан с личностью субъекта, совершающего соответствующий должностной состав преступления. Однако мотив личной заинтересованности нельзя толковать таким образом, что таковым может являться любой мотив, поскольку он исходит от виновного. Если бы это было так, то не было никакой необходимости выделять в качестве обязательного признака корыстный мотив, ибо он также отражает личную заинтересованность. И коль скоро законодатель наряду с корыстью называет и личную заинтересованность, то тем самым придает каждому из этих мотивов самостоятельное значение. Представленное суждение позволяет сформулировать вывод: личная заинтересованность как мотив совершения соответствующего состава преступления включает в себя лишь объективно отрицательный спектр внутренних побуждений виновного лица <11>. С этой точки зрения нельзя безоговорочно ложно понятые интересы службы исключать из числа такого побуждения, как иная личная заинтересованность.

<10> Надо отметить, что рядом криминалистов в этой плоскости предлагается исключить из числа должностного злоупотребления указания на корыстный мотив и иную личную заинтересованность (см.: Стренин, А.С. Квалификация злоупотребления должностными полномочиями: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08 / А.С.Стренин. — М., 2003; Нестеров, Е.А. Злоупотребления должностными полномочиями по уголовному законодательству России: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08 / Е.А.Нестеров. — М., 2005. — С. 22; Конов, Т.Х. Позитивное воздействие на злоупотребление должностными полномочиями: социальный и правовой аспекты: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08 / Т.Х.Конов. — Саратов, 2012. — С. 17), что представляется не совсем верным. Четкое определение таких границ в условиях функционирования рыночной экономики крайне необходимо, ибо наличие таких признаков характеризует цель действий лица и его мотив.

<11> См.: Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть / под ред. Б.Т.Разгильдиева и А.Н.Красикова. — Саратов, 1999. — С. 495 — 496.

Следует отметить, что в юридической литературе по данному вопросу существуют диаметрально противоположные точки зрения. Одни авторы не признают ложно понятые интересы службы иной личной заинтересованностью (личная заинтересованность и ложно понятые интересы учреждения и предприятия — противоположные мотивы, по-разному характеризующие общественную опасность нарушения должностными лицами служебного долга; мотивы ложно понятой необходимости проистекают не из стремления получить личное удовлетворение, а из других оснований, из так называемого чувства ложного патриотизма; наличие мотива ложно понятого интереса исключает осознание того, что деяние совершено лицом вопреки интересам службы; у лица нет того антисоциального интереса, который придает посягательству характер преступления) <12>, а другие, напротив, считают, что нет оснований такие побуждения не причислять к личной заинтересованности (должностное лицо вносит в работу организации чуждые элементы, противопоставляя интересы «своего» учреждения общегосударственным интересам в целом; зачастую такие лица преследуют цель улучшить показатели работы предприятия, преследуя в последующем цель личного обогащения) <13>.

<12> См.: Здравомыслов, Б.В. Должностные преступления. Понятие и квалификация / Б.В.Здравомыслов. — М., 1975. — С. 72; Лысов, М.Д. Ответственность должностных лиц по советскому уголовному праву: автореф. дис. … д-ра юрид. наук: 12.00.08 / М.Д.Лысов. — М., 1977. — С. 23; Соловьев, В.И. Борьба с должностными злоупотреблениями, обманом государства и приписками по советскому уголовному праву / В.И.Соловьев. — М., 1963. — С. 109 — 110; Волженкин, Б.В. Служебные преступления / Б.В.Волженкин. — М., 2000. — С. 146; Синельников, А. Иная личная заинтересованность как мотив должностного преступления / А.Синельников // Уголовное право. — 2011. — N 5. — С. 23 — 29.

<13> См.: Сахаров, А.Б. Ответственность за должностные злоупотребления по советскому уголовному праву / А.Б.Сахаров. — М., 1956. — С. 129; Светлов, А.Я. Ответственность за должностные преступления / А.Я.Светлов. — Киев, 1978. — С. 156; Владимиров, В.А. Должностные преступления / В.А.Владимиров, В.Ф.Кириченко. — М., 1965. — С. 8.

Так, районной суд первой инстанции вынес обвинительный приговор бывшему работнику землеустроительной службы районного исполнительного комитета. По материалам уголовного дела землеустроителю вменялась в вину ч. 2 ст. 424 УК. В течение двух лет специалист оформлял протоколы об административных правонарушениях, которые на самом деле не совершались. Более того, лица, привлеченные к ответственности, не знали о том, что нарушили земельное законодательство. В зале суда были также озвучены факты того, что многие штрафы специалист уплачивал сам. В общей сложности он составил около 160 фиктивных протоколов.

Подобные случаи стали в последнее время крайне распространены. Прокурорско-следственная практика обоснованно, полагаем, расценивает такие действия по ч. 2 ст. 424 УК. При этом Генеральная прокуратура Республики Беларусь факты составления должностными лицами фиктивных постановлений и протоколов о якобы совершении гражданами административных правонарушений предлагает квалифицировать именно как совершенные по мотиву «личной заинтересованности асоциального характера, которая заключается в желании скрыть отсутствие результатов служебной деятельности по выявлению правонарушений (мотивация служебного карьеризма в служебной деятельности)» <14>.

<14> См.: письмо Генеральной прокуратуры Республики Беларусь от 10.01.2013 N 11-10д-109 «О выработке общего подхода при расследовании уголовных дел в отношении работников лесного хозяйства и осуществлении прокурорского надзора».

Очевидно, что в последнем из рассматриваемых примеров лицо никак не преследует корыстной цели (тем более если еще и само уплачивало штрафы). Речь может идти только об иной личной заинтересованности, причем побуждения такого лица очень трудно соотнести с получением им лично некой нематериальной выгоды. Такое лицо заботится о положительном имидже организации, желает избежать служебного порицания (на очередном совещании «не поставят на вид», не привлекут к дисциплинарной ответственности), имеет намерение улучшить статистические показатели <15>, повысить эффективность работы, которая связана и с выявлением нарушений (а их количество — один из критериев оценки деятельности организации). То есть, фактически совершая противоправное действие в интересах организации, такое лицо рассчитывает также на благоприятное отношение к себе и своей служебной деятельности. Следовательно, за ложно понятыми интересами службы (организации, учреждения, предприятия) могут скрываться также мотивы личного характера, когда должностное лицо преследует цель извлечь выгоду нематериального характера и для себя, совершая нечто в интересах другого. Иное дело, что формулировка «ложно понятые интересы службы» не может характеризовать иную личную заинтересованность, что заставляет каждый раз давать ее конкретное толкование, иначе говоря, это требует указания сути действий лица и его заинтересованности.

<15> Например, А.В.Шнитенков полагает, что применительно к данному случаю иная личная заинтересованность состоит в стремлении получить выгоду неимущественного характера. Таковая, по его мнению, приобретается в том числе и в результате нежелания выполнять возложенные на должностное лицо обязанности. Поэтому вынесение незаконного постановления об отказе в возбуждении уголовного дела при наличии всех признаков преступления должно расцениваться как злоупотребление властью или служебными полномочиями (см.: Шнитенков, А.В. Иная личная заинтересованность при злоупотреблении должностными полномочиями / А.В.Шнитенков // Уголовный процесс. — 2006. — N 3. — С. 3 — 8).

Районным судом П. осужден по ч. 2 ст. 424 УК и признан виновным в составлении фиктивного объяснения от имени С., протокола опроса К., акта проверки, протокола об административном правонарушении в отношении К. о якобы совершенном им административном правонарушении, притом что П. знал, что в действительности правонарушение им не совершалось. В частности, как следует из материалов дела, П., который работал в должности главного государственного налогового инспектора, был составлен протокол об административном правонарушении в отношении К. за занятие им незаконной предпринимательской деятельностью без государственной регистрации. Зная, что одного случая для наложения административного взыскания недостаточно, П. решил составить еще один акт об установке мебели К. в квартире С. для привлечения к ответственности. С этой целью П. составил другой протокол об административном правонарушении, в котором указал несуществующий факт установки К. шкафа-купе С. Позже П. предложил К. написать заявление о рассмотрении дела в его отсутствие, а также сообщил, что в отношении его будет наложен штраф в небольшом размере. Признавая П. виновным в злоупотреблении служебными полномочиями, совершенном из иной личной заинтересованности, повлекшем причинение существенного вреда государственным интересам, суд указал следующее. Из постановления Министерства по налогам и сборам Республики Беларусь от 28.11.2008 N 95 «Об утверждении перечня и форм отчетности о результатах работы инспекций Министерства по налогам и сборам Республики Беларусь и Инструкции о порядке представления и составления отчетов о результатах работы инспекций Министерства по налогам и сборам Республики Беларусь» усматривается, что количество проведенных налоговым инспектором проверок, выявленных нарушений и составленных протоколов об административном правонарушении влияет на оценку его работы. Анализ показаний свидетелей, других исследованных судом доказательств свидетельствует о том, что именно П. составил фиктивные документы для привлечения лица к административной ответственности с целью улучшения своих показателей в работе, т.е. П. злоупотребил служебными полномочиями из иной личной заинтересованности. С такими доводами согласился и суд кассационной инстанции.

В иной ситуации по приговору суда Р. признан виновным в умышленном вопреки интересам службы совершении должностным лицом действий с использованием служебных полномочий, повлекшем причинение существенного вреда правам и законным интересам граждан и государственным интересам. Суд признал установленным, что Р. 15 сентября 2008 г., будучи знакомым с С., по его просьбе о непривлечении к административной ответственности и несообщении о данном факте по месту службы удалил из материалов проверки объяснение С. и справку учреждения здравоохранения «Б-ая городская больница», составил рапорт и внес в него заведомо ложные сведения о том, что личность правонарушителя не установлена, вынес постановление о прекращении проверки по административному правонарушению, чем причинил существенный вред государственным интересам в виде подрыва авторитета органов Министерства внутренних дел Республики Беларусь. Также судом установлено, что Р. 22 сентября 2008 г., получив для проведения проверки материал по сообщению о мошенничестве, совершенном А. и Г., которые путем обмана завладели квартирой, принадлежащей Л., зная о преступной деятельности А. и Г., внес заведомо ложные сведения в объяснение Р-ой, указав дату его составления 25 сентября 2008 г., а также внес в него не соответствующие действительности иные сведения и приобщил к материалам проверки расписку, содержащую заведомо ложные сведения о передаче денег, предприняв таким образом меры, направленные на неустановление истинных обстоятельств приобретения квартиры и участия в этом А. и Г. После этого Р. передал материалы проверки подчиненному ему по службе В., который, выполняя указания Р., вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, которое подписал Р., согласившись с принятым заведомо незаконным решением, чем причинил существенный вред правам и законным интересам Л., а также государственным интересам в виде подрыва авторитета органов Министерства внутренних дел Республики Беларусь. Признавая Р. виновным в злоупотреблении властью и служебными полномочиями, суд исключил из предъявленного ему обвинения квалифицирующие признаки совершения злоупотребления властью и служебными полномочиями — «из корыстной и иной личной заинтересованности» — и переквалифицировал его действия с ч. 2 ст. 424 УК на ч. 1 ст. 424 УК <16>. Судебная коллегия по уголовным делам областного суда пришла к выводу, что вывод суда об отсутствии в действиях обвиняемого корыстной заинтересованности и исключении из обвинения указанного квалифицирующего признака является правильным, что в кассационном протесте не оспаривается: протест об отмене приговора по указанному основанию не принесен. Само указание в обвинении на стремление Р. к получению вознаграждения от С. носит предположительный характер. В то же время, исключая квалифицирующий признак иной личной заинтересованности, суд не указал, на основании каких установленных судом фактических обстоятельств он пришел к таким выводам и какими доказательствами они подтверждены. В обоснование виновности Р. суд сослался в числе других доказательств на материалы служебных проверок, а также материалы, полученные Главным управлением собственной безопасности Министерства внутренних дел Республики Беларусь в ходе оперативно-разыскных мероприятий, в частности протоколы прослушивания телефонных переговоров и снятия информации с технических каналов связи абонента сотовой связи N ***, находящегося в пользовании Р. Исходя из анализа содержания указанных доказательств, в том числе содержания телефонных переговоров Р. по вопросу непривлечения к административной ответственности С. и отказа в возбуждении уголовного дела по факту мошенничества, совершенного в отношении Л., вывод суда об отсутствии в действиях Р. иной личной заинтересованности является преждевременным. Содержащиеся в указанных документах обстоятельства, при которых обвиняемым было совершено деяние, в совершении которого он признан виновным, при постановлении приговора судом в должной мере учтены не были. При этом суд не учел также, что действия Р. противоречили интересам службы, были обусловлены стремлениями личного характера, а содержащиеся в пункте 20 постановления N 12 разъяснения относительно того, в чем именно может выражаться иная личная заинтересованность, не носят исчерпывающего характера. Таким образом, вывод суда в приговоре, что иная личная заинтересованность не может выражаться в оказании услуги и стремлении оказать помощь с целью избежать ответственности за совершенное преступление, как он изложен в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, является неверным. Судом не было принято во внимание то обстоятельство, что А. и Г. на момент постановления приговора уже были привлечены к уголовной ответственности, в том числе и по факту завладения путем мошенничества имуществом Л. По изложенным основаниям приговор суда нельзя признать законным и обоснованным, поэтому он был отменен с направлением уголовного дела на новое судебное разбирательство.

<16> В настоящее время ч. 1 ст. 424 УК исключена и корыстная и иная личная заинтересованность являются обязательными признаками злоупотребления властью или служебными полномочиями.

Иная личная заинтересованность как мотив должностного преступления выражает стремление субъекта за счет использования своих служебных возможностей извлечь выгоду определенного характера, достичь конкретного результата. В данном случае интерес представляют те сугубо индивидуальные устремления личности, которые затем конкретизируются путем обозначения конечной цели, ради которой виновный идет на риск и совершает преступление <17>. В действительности же чиновник, грубо нарушающий законы, регламентирующие его служебную деятельность, и при этом ссылающийся на ведомственный или государственный интерес, лукавит. Как отмечает В.Н.Борков, за этим часто стоит личная асоциальная заинтересованность <18>. В таком ключе вполне резонно можно будет отметить, что благотворное влияние служебного аппарата на деятельность субъекта отражает интересы всех субъектов правоотношений. Поэтому установление лишь факта нарушения должностным лицом своих обязанностей по службе не может расцениваться как совершение преступления в интересах службы, выявлять и доказывать необходимо конкретный мотив совершения преступления.

<17> См.: Динека, В.И. Ответственность за должностные преступления по уголовному праву России (уголовно-правовой и криминологический аспект): автореф. дис. … д-ра юрид. наук: 12.00.08 / В.И.Динека. — М., 2000. — С. 38.

<18> Борков, В.Н. Должностные преступления: квалификация, система и содержание уголовно-правовых запретов / В.Н.Барков. — Омск, 2010. — С. 95 — 100.

Следовательно, совершая должностное преступление из личной заинтересованности, виновное лицо преследует цель получить (извлечь) различные виды выгод и преимуществ как для себя, так и для других лиц, в судьбе или деятельности которых он заинтересован. Именно через эту призму мы и должны рассматривать вопрос оценки действий лиц, совершающих злоупотребления в интересах службы (ложно понятых, узковедомственных и т.д.), поскольку за такими интересами нередко кроется личная заинтересованность низменного характера (стремление уйти от ответственности за допущенные ошибки и недостатки в работе, получить поддержку со стороны влиятельных лиц, тщеславие и т.д.) либо же, наоборот, ничего не стоит <19>. Установить и доказать данный факт — прерогатива органов следствия и суда, не следует использовать механическое наложение известного трафарета в виде определенных словосочетаний.

<19> Например, П.С.Яни указывает, что в ряде случаев соответствующее побуждение должностного лица свидетельствует о его искреннем заблуждении относительно противоречия его деяния законным интересам службы, что, таким образом, означает отсутствие у него умысла на совершение злоупотребления (См.: Яни, П.С. Взяточничество и должностное злоупотребление: уголовная ответственность / П.С.Яни. — М., 2002. — С. 85 — 86). Позже П.С.Яни высказался иным образом: «Сами по себе ложно понятые интересы службы не могут отождествляться с мотивом в виде иной личной заинтересованности, поскольку последний представляет собой желание извлечь выгоду неимущественного характера, обусловленное различными низменными, аморальными устремлениями, а действуя из ложно понятых интересов службы, лицо стремится совершить полезное, по его мнению и исходя из предполагаемого им результата, действие, хотя очевидно незаконным путем. Однако указанные мотивы могут сопутствовать друг другу. В тех случаях, когда мотив личной заинтересованности предусмотрен в качестве конститутивного признака состава преступления, сопутствующий мотив ложно понятых интересов службы как не влияющий на уголовно-правовую оценку не становится препятствием для вменения соответствующего состава. Происходит это потому, что правило о выборе доминирующего мотива применяется, когда оба конкурирующих мотива значимы для квалификации, например, когда установлены корыстный и хулиганский мотивы убийства» (см.: Яни, П. Вопросы квалификации должностных преступлений в постановлении Пленума и судебной практике / П.Яни // Законность. — 2014. — N 4. — С. 29).

Согласимся с тем, что в сегодняшних условиях такой признак, как иная личная заинтересованность, понимается зачастую судебно-следственной практикой расширительно, именно как заинтересованность субъекта в совершении определенных действий и наступлении выгодных (или желаемых) для этого лица последствий (каждый сознательный и волевой акт всегда носит личный субъективный характер <20>). Однако такое толкование уголовного закона, представляется, оправданно, т.к. отсутствие признака иной личной заинтересованности приведет к сужению сферы действия уголовного закона, ограниченного лишь корыстной мотивацией, либо при отсутствии еще и корысти — к чрезмерному расширению, что в условиях социально ориентированной рыночной экономики недопустимо.

<20> Тарасова, Е.В. Квалификация преступлений, совершаемых должностными лицами путем использования своего положения: автореф. дис. … канд. юрид. наук: 12.00.08 / Е.В.Тарасова. — СПб., 1999. — С. 17.

1. Использование должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы, если это деяние совершено из корыстной или иной личной заинтересованности и повлекло существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства, —

наказывается штрафом в размере до восьмидесяти тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до шести месяцев, либо лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет, либо принудительными работами на срок до четырех лет, либо арестом на срок от четырех до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до четырех лет.

2. То же деяние, совершенное лицом, занимающим государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации, а равно главой органа местного самоуправления, —

наказывается штрафом в размере от ста тысяч до трехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до двух лет, либо принудительными работами на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового, либо лишением свободы на срок до семи лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового.

3. Деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, повлекшие тяжкие последствия, —

наказываются лишением свободы на срок до десяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет.

Примечания .

1. Должностными лицами в статьях настоящей главы признаются лица, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие функции представителя власти либо выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, государственных корпорациях, государственных компаниях, государственных и муниципальных унитарных предприятиях, акционерных обществах, контрольный пакет акций которых принадлежит Российской Федерации, субъектам Российской Федерации или муниципальным образованиям, а также в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации.

2. Под лицами, занимающими государственные должности Российской Федерации, в статьях настоящей главы и других статьях настоящего Кодекса понимаются лица, занимающие должности, устанавливаемые Конституцией Российской Федерации , федеральными конституционными законами и федеральными законами для непосредственного исполнения полномочий государственных органов.

3. Под лицами, занимающими государственные должности субъектов Российской Федерации, в статьях настоящей главы и других статьях настоящего Кодекса понимаются лица, занимающие должности, устанавливаемые конституциями или уставами субъектов Российской Федерации для непосредственного исполнения полномочий государственных органов.

4. Государственные служащие и муниципальные служащие, не относящиеся к числу должностных лиц, несут уголовную ответственность по статьям настоящей главы в случаях, специально предусмотренных соответствующими статьями.

Комментарий к Ст. 285 УК РФ

1. Объективная сторона рассматриваемого преступления состоит из трех обязательных признаков: 1) совершения деяния (действия либо бездействия) — использования должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы; 2) наступления последствий в виде существенного нарушения прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства; 3) причинно-следственной связи между деянием и последствием.

2. Под использованием должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы следует понимать совершение таких деяний, которые хотя и были непосредственно связаны с осуществлением должностным лицом своих прав и обязанностей, однако не вызывались служебной необходимостью и объективно противоречили как общим задачам и требованиям, предъявляемым к государственному аппарату и аппарату органов местного самоуправления, так и тем целям и задачам, для достижения которых должностное лицо было наделено соответствующими должностными полномочиями. В частности, как злоупотребление должностными полномочиями должны квалифицироваться действия должностного лица, которое из корыстной или иной личной заинтересованности совершает входящие в круг его должностных полномочий действия при отсутствии обязательных условий или оснований для их совершения (например, выдача водительского удостоверения лицам, не сдавшим обязательный экзамен; прием на работу лиц, которые фактически трудовые обязанности не исполняют; освобождение командирами (начальниками) подчиненных от исполнения возложенных на них должностных обязанностей с направлением для работы в коммерческие организации либо обустройства личного домовладения должностного лица).

Ответственность по комментируемой статье наступает также за умышленное неисполнение должностным лицом своих обязанностей в том случае, если подобное бездействие было совершено из корыстной или иной личной заинтересованности, объективно противоречило тем целям и задачам, для достижения которых должностное лицо было наделено соответствующими должностными полномочиями, и повлекло существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества и государства.

Как использование должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы следует рассматривать протекционизм, под которым понимается незаконное оказание содействия в трудоустройстве, продвижении по службе, поощрении подчиненного, а также иное покровительство по службе, совершенное из корыстной или иной личной заинтересованности.

В случаях, когда деяние, содержащее признаки злоупотребления должностными полномочиями (ст. 285 УК) или превышения должностных полномочий (ст. 286 УК), совершено должностным лицом для устранения опасности, непосредственно угрожающей личности, охраняемым законом интересам общества или государства, и эта опасность не могла быть устранена иными средствами, то такое деяние не может быть признано преступным при условии, что не было допущено превышения пределов крайней необходимости (ст. 39 УК).

Не могут быть признаны преступными деяния должностного лица, связанные с использованием служебных полномочий, повлекшие причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам, если они были совершены во исполнение обязательного для него приказа или распоряжения (ст. 42 УК).

Должностное лицо, совершившее умышленное преступление, предусмотренное комментируемой статьей или ст. 286 УК, во исполнение заведомо для него незаконного приказа или распоряжения, несет уголовную ответственность на общих основаниях. При этом действия вышестоящего должностного лица, издавшего такой приказ или распоряжение, следует рассматривать при наличии к тому оснований как подстрекательство к совершению преступления или организацию этого преступления и квалифицировать по соответствующей статье Особенной части УК со ссылкой на ч. ч. 3 или 4 ст. 33 УК.

Должностное лицо, издавшее заведомо незаконный приказ или распоряжение подчиненному лицу, не осознавшему незаконность такого приказа или распоряжения и исполнившему его, подлежит ответственности как исполнитель преступления.

Однако если для достижения преступного результата лицо использует не закрепленные за ним должностные полномочия, а какие-либо связи по службе, авторитет занимаемой им должности и т.д., то состав данного преступления отсутствует.

Помимо совершения деяния в виде использования должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы, обязательным элементом объективной стороны преступления является последствие в виде существенного нарушения прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства, находящееся в причинно-следственной связи с деянием.

3. Под существенным нарушением прав граждан или организаций в результате злоупотребления должностными полномочиями или превышения должностных полномочий следует понимать нарушение прав и свобод физических и юридических лиц, гарантированных общепризнанными принципами и нормами международного права, Конституцией (например, права на уважение чести и достоинства личности, личной и семейной жизни граждан, права на неприкосновенность жилища и тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, а также права на судебную защиту и доступ к правосудию, в том числе права на эффективное средство правовой защиты в государственном органе и компенсацию ущерба, причиненного преступлением, и др.). При оценке существенности вреда необходимо учитывать степень отрицательного влияния противоправного деяния на нормальную работу организации, характер и размер понесенного ею материального ущерба, число потерпевших граждан, тяжесть причиненного им физического, морального или имущественного вреда и т.п.

Под нарушением законных интересов граждан или организаций в результате злоупотребления должностными полномочиями или превышения должностных полномочий следует понимать, в частности, создание препятствий в удовлетворении гражданами или организациями своих потребностей, не противоречащих нормам права и общественной нравственности (например, создание должностным лицом препятствий, ограничивающих возможность выбрать в предусмотренных законом случаях по своему усмотрению организацию для сотрудничества).

Злоупотребление должностными полномочиями относится к числу преступлений с материальным составом.

4. С субъективной стороны преступление характеризуется умышленной формой вины в виде как прямого, так и косвенного умысла. Обязательным признаком субъективной стороны является мотив — корыстная или иная личная заинтересованность.

Корыстная заинтересованность представляет собой стремление должностного лица путем совершения неправомерных действий получить для себя или других лиц выгоду имущественного характера, не связанную с незаконным безвозмездным обращением имущества в свою пользу или пользу других лиц (например, незаконное получение льгот, кредита, освобождение от каких-либо имущественных затрат, возврата имущества, погашения долга, оплаты услуг, уплаты налогов и т.п.).

Иная личная заинтересованность выражается в стремлении должностного лица извлечь выгоду неимущественного характера, обусловленном такими побуждениями, как карьеризм, семейственность, желание приукрасить действительное положение, получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса, скрыть свою некомпетентность и т.п.

В отличие от хищения чужого имущества с использованием служебного положения злоупотребление должностными полномочиями из корыстной заинтересованности образуют такие деяния должностного лица, которые либо не связаны с изъятием чужого имущества (например, получение имущественной выгоды от использования имущества не по назначению), либо связаны с временным и (или) возмездным изъятием имущества.

Если использование должностным лицом своих служебных полномочий выразилось в хищении чужого имущества, когда фактически произошло его изъятие, содеянное полностью охватывается ч. 3 ст. или и дополнительной квалификации по комментируемой статье не требует.

В тех случаях, когда должностное лицо, используя свои служебные полномочия, наряду с хищением чужого имущества совершило другие незаконные действия, связанные со злоупотреблением должностными полномочиями из корыстной или иной личной заинтересованности, содеянное им надлежит квалифицировать по совокупности указанных преступлений.

5. Субъект рассматриваемого преступления специальный — должностное лицо.

6. Часть 2 комментируемой статьи предусматривает квалифицированный состав злоупотребления полномочиями, отличающийся от основного состава преступления особым статусом субъекта. Здесь субъектом является должностное лицо, занимающее государственную должность РФ или государственную должность субъекта РФ, а также глава органа местного самоуправления.

7. Особо квалифицированным видом злоупотребления полномочиями (ч. 3 комментируемой статьи) является совершение деяния, предусмотренного ч. ч. 1 или 2 комментируемой статьи, повлекшее тяжкие последствия.

Под тяжкими последствиями как квалифицирующим признаком преступления, предусмотренным ч. 3 комментируемой статьи и п. «в» ч. 3 ст. 286 УК, следует понимать последствия совершения преступления в виде крупных аварий и длительной остановки транспорта или производственного процесса, иного нарушения деятельности организации, причинение значительного материального ущерба, причинение смерти по неосторожности, самоубийство или покушение на самоубийство потерпевшего и т.п.

При рассмотрении уголовных дел о преступлениях, предусмотренных комментируемой статьей или ст. 286 УК, надлежит выяснять, какими нормативными правовыми актами, а также иными документами установлены права и обязанности обвиняемого должностного лица, с приведением их в приговоре, и указывать, злоупотребление какими из этих прав и обязанностей или превышение каких из них вменяется ему в вину, со ссылкой на конкретные нормы (статью, часть, пункт).